Волк с Уолл-стрит

Собственно говоря, еще в самый первый день моего пребывания в этой богадельне я вдруг поймал себя на мысли, что ненавижу Герцогиню более, чем когда-либо. Она вычеркнула меня из жизни, используя в качестве козыря то злосчастное недоразумение на лестнице, она постаралась восстановить против меня всех, кто меня знал, от друзей до деловых партнеров. Я был уверен, что она больше не любит меня, а все, что она говорила, когда думала, что я умираю от передоза, говорилось лишь из жалости — в расчете на то, что я вот-вот откину копыта и последнее, что услышу в своей гребаной жизни, будет ее «Я люблю тебя».

Где-то к полуночи мой организм практически очистился и от кокса, и от кваалюда, но уснуть я так и не смог. Уже под утро добрая медсестра, сжалившись, сделала мне укол. Не прошло и четверти часа, как я спал — за последние три месяца это был первый раз, когда я уснул без таблеток, кокса и прочей дряни.

Я проснулся спустя восемнадцать часов от звука собственного имени. Надо мной стоял здоровенный чернокожий верзила в форме больничного санитара.

— Мистер Белфорт, к вам посетитель.

«Герцогиня!» — решил я. Явилась, чтобы вытащить меня из этого ада.

— Неужели? — удивился я. — И кто же это?

— Он не назвался, — санитар пожал плечами.

Настроение у меня тут же упало. Санитар проводил меня в комнату с обитыми чем-то мягким стенами. Из мебели там были только серый металлический стол и три стула. Если бы не эти стены, комната была бы точной копией той, где швейцарские таможенники допрашивали меня после того случая, когда я попытался ущипнуть стюардессу. За столом сидел незнакомый мужчина слегка за сорок в очках в роговой оправе. Увидев меня на пороге, он поднялся из-за стола.

— Вы, должно быть, Джордан, — протягивая мне руку, пробормотал он. — А я Деннис Мэйнард.

Я машинально пожал ему руку, поймав себя на мысли, что невзлюбил этого типа с первого взгляда. Одет он был почти так же, как и я сам, — в джинсы с кроссовками и белую рубашку-поло. С виду вполне приличный парень, довольно симпатичный, если вам нравятся такие типы, ухоженные и чистенькие. На вид ему было лет сорок пять — плотный, с коротко стриженными каштановыми волосами и аккуратным косым пробором.

Он кивком головы указал мне на стул. Я послушно сел. Через минуту появился еще один санитар — огромный ирландец с испитым лицом. Оба санитара встали у меня за спиной, готовые вмешаться, если мне вдруг придет в голову вообразить себя Ганнибалом Лектером — к примеру, возьму и откушу нос этому типу. Но я сохранял ледяное спокойствие.

— Меня наняла ваша жена, — продолжал Деннис Мэйнард.

— Вы кто, мать вашу? Гребаный адвокат по разводам?! Господи, ну и дела! Я надеялся, что у этой сучки, по крайней мере, хватит порядочности подождать три дня, пока не истечет срок действия акта Бейкера, прежде чем подавать на развод!

По губам Мэйнарда скользнула усмешка.

— Я не адвокат по разводам, Джордан. Я нарколог — меня пригласила ваша жена. Она по-прежнему любит вас, так что на вашем месте я бы не торопился называть ее сучкой.

Я подозрительно уставился на этого ублюдка, пытаясь понять, что происходит. Нет, о паранойе уже не было и речи, но я чувствовал, что нахожусь на грани нервного срыва.

— Стало быть, вы говорите, что вас наняла моя любящая жена? Если это так, почему она до сих пор не приехала меня навестить?

— Она очень напугана. И она в полной растерянности. Я провел с ней весь день — так вот, ее душевное состояние тоже внушает серьезные опасения.

При этих словах вся кровь во мне забурлила. Значит, этот сукин сын пляшет под дудку Герцогини!

— Ах ты, ублюдок! — я рванулся к нему через стол. Нарколог отшатнулся. Двое санитаров навалились на меня сзади. — Я прикажу порезать тебя на куски, слышишь, кусок дерьма?! Значит, подбиваешь клинья к моей жене, пока я тут гнию, да?! Считай, что ты уже труп! И твоя семья тоже! Ты не знаешь, с кем ты связался!

Санитары оттащили меня от стола. Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и сел.

— Успокойтесь, — мягко сказал будущий супруг Герцогини. — Я и не думал «подбивать клинья» к вашей жене. Она все еще любит вас, а у меня роман совсем с другой женщиной. Я просто пытался сказать, что весь последний день мы с вашей женой только и говорили, что о вас. И о том, что между вами произошло.

Я был в полной растерянности. Не мог связно мыслить. Я до такой степени привык всегда держать себя в руках, что эта растерянность сбивала меня с толку.

— А она рассказала вам, как я сбросил ее с лестницы, держа на руках нашу дочь? О том, как она выкинула чуть ли не два лимона баксов на какую-то идиотскую модную мебель, которая выглядит так, словно сменила уже нескольких хозяев? О взрыве, который я устроил на кухне? Могу представить, что она вам наговорила! — я укоризненно покачал головой. Но укоризна эта относилась отнюдь не к моим собственным поступкам, а к тому, что моя жена не постеснялась демонстрировать мое грязное белье первому встречному.