Волк среди теней

– Я знаю твой запах, – сказала она, – но тебя не знаю.

– Однако знаешь, что можешь мне доверять, маленькая. Ведь так?

Волченка кивнула.

– Я читаю твое сердце. Оно не кроткое, но ты не лжешь.

– Как ни грустно, но ты права. – Джейк улыбнулся. – Кротким меня назвать нельзя. После того, как ты увидишь Бет, пойди к своим. Скажи, чтобы они ушли отсюда, и поскорее. Надвигается зло, которое пронесется по этим краям, как пожар. Волчецам следует быть как можно дальше отсюда.

– Наш святой сказал нам вот что, – ответила Пакья. – Из-за Стены грядет Зверь. Проливатель крови, пожиратель душ. Но мы не можем покинуть Бет, нашего друга.

– Иногда, – печально сказал Джейк, – самое лучшее, что мы можем сделать для наших друзей, – это покинуть их. Зверь очень силен, Пакья, но худшее состоит в его способности менять доброе на злое. Скажи своему святому, что Зверь может погрузить сердце во тьму и заставить друга перервать горло своему брату. Он может это. И он скоро явится.

– Как мне сказать, кто посылает эти слова? – спросила Пакья.

– Скажи ему, что это слова Диакона.

* * *

Клем тревожился за паренька. С того времени, как они выехали из Чистоты, Нестор почти не открывал рта и, казалось, утратил всякий интерес к их поискам. Дважды Клем сворачивал с дороги и оглядывал залитые луной окрестности, но никаких признаков погони не заметил. Нестор ехал, понурив голову, погруженный в свои мысли, и Клем не рисковал нарушить молчание, пока они не устроились на ночлег в маленьком овражке и не разожгли костер. Нестор сидел, прислонясь к толстому комлю сосны и подтянув колени к подбородку.

– Ты ведь ни в чем не виноват, малый, – утешил его Клем, не разобрав, из-за чего юноша так мучается. – Он же нас выслеживал! – Нестор только кивнул и ничего не сказал. Клем испустил вздох. – Да поговори же со мной, сынок. От мрачных размышлений толку же нет никакого.

Нестор поднял голову:

– Неужели вы никогда ни во что не верили, менхир Стейнер?

– Я верю в неизбежность смерти.

– Угу, – сказал Нестор, отводя глаза. Клем про себя выругался.

– Просто скажи мне, Нестор. Я плохой разгадчик.

– А что говорить? Все – конский навоз, и только. – Нестор засмеялся. – Знаете, я же во все это верил. Черт, ну и дурень! Диакона прислал Бог; Иерусалимец – пророк, как в Книге. Мы – избранный Богом народ! Всю свою жизнь я провел в погоне за ложью. Просто обхохочешься! – Нестор взял одеяло и разостлал его на земле.

Клем помолчал, собираясь с мыслями, прежде чем заговорить.

– Если тебе нужны умные поучения, Нестор, ты ночуешь тут не с тем человеком. Я стар и уже не помню, как был молодым. В твоем возрасте я мечтал только об одном: заслужить славу самого меткого стрелка в известном мире. И чихать хотел на Бога или историю. И вообще ни о чем не думал – разве что о том, как стать еще быстрее. Так что дать тебе совет я не могу. Но это не значит, будто я не знаю, что ты не прав. Мир изменить невозможно, сынок. Змеи есть, были и всегда будут. А ты можешь только одно: прожить свою жизнь так, как ты считаешь верным.

– Ну а как насчет правды? – спросил Нестор. Его глаза пылали гневом.

– Правды? А что такое правда, черт дери? Мы рождаемся, мы живем, мы умираем. А все остальное – только мелкие различия во мнениях.

Нестор покачал головой:

– Вы же не понимаете, верно? Думается, люди вашего пошиба никогда не поймут.

Его слова уязвили Клема, но он попытался проглотить гнев.

– Может, ты согласишься объяснить мне, какого такого пошиба?

– Угу. Объясню. Все ваши мечты всегда были только о себе. Стрелять быстрее всех; прославиться, убив Взыскующего Иерусалима. Владеть землей и разбогатеть. Так, конечно, вам плевать, если Диакон оказался пустобрехом, а сотням ребят вроде меня все время врали. Для вас все это ничего не значит, верно? Вы и сам как другие. Врали мне. Не сказали, что Пастырь был Шэнноу… пока не пришлось.

– Не надейся на князей, Нестор, – сказал Клем, сознавая всю горькую правду слов мальчика.

– И как же это понимать?

Клем вздохнул: