Впрочем, господин фон Штудман будет отличным, непревзойденным дядюшкой для детей Пагеля. Он намерен провести свой отпуск с Пагелями. Стесняет его только мысль о молодой, еще незнакомой ему женщине. Женщину так трудно понять. Нет, сам он нисколько не похож на женщину, не похож на старую деву. То, что сказал тайный советник, вздор. Женщины, замужние и одинокие, глубоко ему чужды. Но в конце концов дядей можно стать и без тягостного общения с женщинами. Возможно, что он поедет путешествовать с Пагелями.
Не умеет плавать!..
Ночью в городе стало немного прохладней, свежий ветер колышет белые занавески. Женщина проснулась, зажгла лампу на ночном столике, и первый взгляд, как всегда, бросает на другую постель.
Муж спит. Он лежит на боку, подогнув ноги, лицо — мирное, тихое. Чуть-чуть вьющиеся золотистые волосы придают ему ребяческий, мальчишеский вид, нижняя губа выдвинута вперед.
Женщина жадно всматривается в эти знакомые черты, нет, они не искажены тревогой, не истомлены заботой. В иные ночи он говорит со сна, он пугается чего-то, зовет; тогда она будит его, она говорит: "Опять ты об этом вспомнил".
С минуту они разговаривают, а затем снова засыпают.
Было время, когда на него навьючили тяжелую ношу, но он справился. Только справился? Нет, он окреп, он открыл в себе нечто, давшее ему опору, нечто незыблемое — волю. Когда-то он был ей по-милу хорош — а нынче по-хорошу мил.
Молодая женщина улыбается — она улыбается жизни, мужу, счастью…
Это не то счастье, что зависит от внешних обстоятельств, оно покоится в ней, как ядро в орехе. Женщина, которая любит и чувствует, что любима, знает счастье, и оно всегда с ней, точно счастливый шепот на ухо, заглушающий дневные звуки. Любящая возлюбленная — это счастье и покой, когда желать уже больше нечего.
Она еще раз окидывает взглядом комнату, не конуру, а комнату. Она слышит дыхание мужа и более легкое и быстрое — ребенка. Тихо колеблются белые занавески.
Все изменилось.
Она гасит свет.
Доброй ночи. Доброй, доброй ночи!