Волк среди волков

— Заклеивай, Ютта, заклеивай! Что, если у девочки появятся такие мысли! — взволнованно воскликнула фрау фон Тешов. — Ах, от стихов совсем ничего не остается! Ноги этой Бакс не должно быть в моем доме, Хорст-Гейнц. Выгони ее немедленно!

— Единственно, что я сделаю, так это немедленно лягу в постель. И кроме того…

— Я ухожу, — пробурчала Кукгоф. — Дайте мне только запереть Гете.

— Кроме того, ноги Бакс уже нет в доме. Я видел эту девицу недавно в парке.

— Ты отлично знаешь, что я имею в виду, Хорст-Гейнц.

— А если я знаю, что ты имеешь в виду, так тебе незачем мне это повторять, Белинда. — И продолжал с угрожающим покашливанием: — Фройляйн фон Кукгоф, обращаю ваше внимание на то, что я сейчас снимаю брюки.

— Не торопи ее, Хорст-Гейнц, должна же она мне пожелать спокойной ночи!

— Я уже иду. Спокойной ночи, Белинда, и не думай больше о сегодняшней молитве! Спи спокойно. Подушки удобно лежат? Грелки?..

— Фройляйн фон Кукгоф! Очередь за кальсонами, а затем я предстану перед вами в одной рубашке! Вы же не захотите, чтобы прусский тайный советник в одной рубашке…

— Хорст-Гейнц!

— Сейчас ухожу! Спи крепко, Белинда, спокойной ночи, а порошки…

— Перси-Персик-Прелесть! — завопил тайный советник. Он был уже в рубашке, но не решался сбросить этот последний покров… — Каждый вечер та же комедия с этими старыми наседками! О женщины! — воскликнул он.

— Желаю вам спокойной ночи, — с достоинством процедила фройляйн фон Кукгоф. — И подумать только, что господь бог создал людей по образу своему и подобию… давно это было!

— Ютта! — нерешительно запротестовала фрау фон Тешов против такой клеветы на ее Хорст-Гейнца, но дверь за подругой уже захлопнулась, и как раз вовремя.

— А что же произошло на молитве? — спросил тайный советник, нырнув в ночную сорочку.

— Пожалуйста, не уклоняйся, Хорст-Гейнц, рассчитай эту Бакс завтра же.

Кровать мощно вздохнула под тайным советником.

— Это твоя птичница, а не моя, — заметил он. — Ты скоро потушишь свет? Я спать хочу.

— Ты знаешь, что мне нельзя волноваться, а когда такая особа начинает нахальничать… Мог бы, кажется, хоть раз исполнить мою просьбу…

— Она стала нахальничать на вечерней молитве? — осведомился тайный советник.

— Она развратная, — заявила фрау фон Тешов в бешенстве. — Вечно лазит к управляющему в окно.

— Мне кажется, и сейчас она тоже лазила, — заметил тайный советник. Вероятно, твоя вечерняя молитва еще не успела подействовать, Белинда.

— Ее нужно прогнать. Бакс неисправима.

— А тогда начнется опять история с твоей птицей. Ты же знаешь, как обстоит дело, Белинда. Ни у одной еще не было так мало убыли в цыплятах, и столько яиц мы тоже не получали. И корма она изводит меньше, чем все другие.

— Оттого, что у нее шуры-муры с управляющим!

— Верно, совершенно верно, Белинда!

— Просто она получает гораздо больше корма, чем показывает!

— А нам это только на руку, ведь это же зерно нашего зятя! Нет, нет, Белинда, она отличная работница, и у нее легкая рука. Я бы не стал рассчитывать ее. Какое нам дело, чем она занимается ночью!

— Но в доме не должно быть греха, Хорст-Гейнц!

— Она же к нему ходит, в контору, а не он к ней в людскую!

— Хорст-Гейнц!

— Ну как же, Белинда, ведь правда же!

— Ты отлично знаешь, что я имею в виду, Хорст-Гейнц! Она такая развратная…

— Верно, — согласился тайный советник, зевая. — В сущности так всегда бывает. Дельные люди хотят жить по-своему. Этого прохвоста Мейера, ее дружка, можешь часами пинать в задницу, он становится от этого только вежливее…

Грубых слов в устах своего мужа фрау фон Тешов старалась не замечать. Она сделала вид, что не слышит слова «задница».

— Скажи Ахиму, чтобы он его выгнал. Тогда я могу оставить Бакс.

— Если я скажу господину зятю, чтобы он выгнал своего служащего, задумчиво проговорил старик, — так он наверняка не расстанется с ним до конца своей жизни. Но утешься, Белинда, мне кажется, дружок Аманды завтра и так вылетит… А если нет, я его немножко похвалю, и ему тут же придется укладывать чемоданы.

— Сделай это, Хорст-Гейнц!

3. УПРАВЛЯЮЩИЙ МЕЙЕР НАПИВАЕТСЯ

Большинство людей имеет склонность приписывать собственные ошибки другим: в рассказе о страусе, от страха прячущем голову в песок, вероятно, нет ни слова правды, однако, истинная правда то, что многие люди, перед лицом приближающейся опасности, закрывают глаза, а затем утверждают, что ее не существует.

Управляющий Мейер, после ухода фрау Гартиг, лишь потому зажег свет, что ему хотелось чего-нибудь выпить. Отчаянная головная боль после пьянства, неудачный разговор с тайным советником, на чье расположение он всегда мог рассчитывать, приближение мстительницы Аманды — все это не пробудило в нем ничего, кроме желания пропустить стаканчик. Он жаждал «выкинуть все это дерьмо из головы».