Волк среди волков

— Как же! Поверь старику, дочка, каждый на тебя же будет в обиде, если ты не дашь ему сделать глупости, которые он затеял. Может быть, постреляют немножко, ну и что же! Они все еще лезут в драку, не понимают, что Клемансо и Пуанкаре животики надрывают, видя, как мы тут друг друга убиваем. Итак, Эвхен, смотри, постарайся взять мужа хитростью: уезжайте! Если останетесь здесь, придется волей-неволей стать на чью-нибудь сторону, ввязаться во всю эту кутерьму. Лучше уезжайте!

— Ведь он с ними, — говорит она тихо.

— Ну, девочка, мне ли тебя учить, как совладать с мужем? Скажи, что ты хочешь сегодня вечером уехать во Франкфурт, заболей, что ли, аппендицитом — только бы уехать!

— Да пусть его, папа!

Старик вскидывает брови.

— Ах ты черт! — восклицает он удивленно. — Вот как далеко зашло дело? Ну, Эвхен, долго же это у тебя тянулось! Я всегда думал, что у меня умная дочь…

— Ах, папа…

— Ну и прекрасно, пусть себе участвует в путче, по мне пусть и машина пропадает… — Он остановился, испуганный собственным великодушием. — Нет, в этом как раз нет надобности. Следовало бы тебе принять меры, Эвхен, чтобы машина завтра не могла уйти, посоветуйся с господином фон Штудманом, это хитрый пес.

— Да, папа, ты уезжаешь — кому же мы завтра уплатим аренду?

— Ах, аренда! А деньги у вас есть? Ну, оставим это до моего возвращения.

— Нет, папа, не годится. Штудман привезет деньги сегодня вечером, мы не можем рисковать: курс-то падает.

— Черт возьми! — восклицает старик, изумленно глядя на дочь. — Я никак не думал, что у вас завтра будут деньги. Что же теперь делать?

— Скажи, кому уплатить, папа. Я не оставлю у себя деньги позже первого октября.

— А завтра — путч. Завтра марка будет падать и падать. Знаешь что, Эвхен, заплати этими деньгами за машину.

— А ты потом возьмешь машину вместо арендной платы, папа? Но только согласие в письменной форме.

— Ну вот! Еще вопрос, что станется завтра с этой машиной?! Где деньги, там кончается родство. Знаешь, что я придумал? Пошли вашего молодого человека, Пагель его, кажется, зовут, следом за мной, в Кайзергоф. Я оплачу ему поездку в третьем классе. Ну и что-нибудь на расходы дам.

— Тоже не выйдет, папа, я хочу по некоторым причинам, чтобы Ахим вручил тебе деньги лично.

— А ну вас к черту! — в бешенстве кричит старик. — Лучше бы мне просто уехать, не повидавшись с тобой! Сами соображайте, как избавиться от денег. Пусть Ахим приедет ко мне!

— Этого Ахим не сделает, папа. Ты знаешь, что ему завтра предстоит.

— Обязан сделать! Платить долги — важнее.

— Мы и хотим платить, но здесь, на месте!

— Ах, так ты хочешь, чтобы я остался здесь? Нет, душенька, для этого твой отец слишком умен. Элиас, иди-ка сюда. Слушай-ка, Элиас, сегодня вечером или завтра утром ты получишь у моего зятя кучу бумаги, то, что теперь называют деньгами, понимаешь?

— Да, господин тайный советник.

— Ты положишь деньги в мою старую дорожную сумку, ту, знаешь, коричневую кожаную, а затем немедленно отправишься на вокзал и первым же поездом приедешь ко мне, в Кайзергоф. Адрес помнишь, Элиас?

— Вильгельмплац, господин тайный советник.

— Правильно, Элиас. Ни одной живой душе ни слова. На вокзале Фридрихштрассе можешь взять такси. Но ни на минуту не выпускай сумку из рук.

— Как можно, господин тайный советник!

— Элиас, в суматохе у тебя могут срезать сумку и ты явишься ко мне в Кайзергоф с одной ручкой?..

— Я явлюсь с сумкой!

— Да, Элиас! Знаешь что, положи на дно камень, ты по весу будешь чувствовать…

— Слушаю, господин тайный советник.

— Вот и прекрасно. Теперь все в порядке, Эвхен?

— А как же квитанция за аренду, папа?

— Но теперь у меня уже ни минуты времени! Недоверчивая у меня дочь! И не могу же я дать тебе квитанцию, прежде чем не пересчитаю, сполна ли уплачены деньги!

— А мы не можем дать Элиасу деньги без квитанции!

— Слышишь, Элиас, она тебе не верит! Сколько раз ты, бывало, засовывал ей соску в рот, когда она орала в своей коляске, а теперь она тебе не верит! Ну, Элиас, я тебе тут же на ходу напишу квитанцию. Ты аккуратно впишешь в нее полученную сумму, миллиарды, миллионы — в точности, Элиас!

— Слушаю, господин тайный советник!

— И время запишешь, в точности час и минуты! Смотри, чтобы это было до двенадцати, когда меняется курс доллара. Подожди-ка, твоя луковица ходит правильно?

Тщательно сверяются часы, Элиас получает квитанцию. Фрау фон Тешов уже пять минут кричит из экипажа:

— Мы опоздаем к поезду, Хорст-Гейнц! Эва, не задерживай отца!

Тайный советник пожимает дочери руку и, помявшись, целует ее в щеку.

Фрау фон Праквиц медленно идет назад, на виллу.

Пусто, пусто… Все бежит из Нейлоэ, как из зачумленного места.

4. ОСТАДЕ — ГОСТИНИЦА «ЗОЛОТОЙ ШЛЕМ»

Порой на ротмистра, как это бывает с людьми непрактичными, вдруг находил деляческий стих. Когда его шурин Эгон, придя в восхищение от машины, все же нашел ее очень дорогой, у ротмистра блеснула мысль превратить в истину то вранье, которое он преподнес жене: заставить остадских путчистов заплатить за машину.