Волк среди воров

- Благодарю! Но вообще-то соизмеряй силу удара, таким и кабана убить можно… Так вот, теперь слушай меня. Не нравится мне эта история, несет от нее, как из помойки. Случайно встретились, случайно забухали… И как вовремя все это произошло! В аккурат тогда, когда было необходимо, ни позже, ни раньше!

- Не! Я ж тот наш вечер весь перебрал по деталям.

- Ты их много запомнил? Это так, к слову. Продолжай, я внимательно слушаю.

- Основное запомнил. Я ж не слепой, заметил бы, будь что неладно. Тем более, откуда он мог знать, что меня занесет на «Московскую»? Я там оказался совершенно случайно.

- Существует такая вещь, как наружное наблюдение, попросту - «хвост». Существуют и другие методы, более изощренные. Так что друга твоего я, извини, но проверю. Можешь попрежнему не говорить, кто он такой, мне это не помешает. Если не ошибаюсь, его Наилем зовут, погонялово - Хитрый. Не совсем понимаю, почему ты его так упорно скрываешь.

- Ну не могу я назвать его, пока он сам не разрешил!

- Своеобразный у вас кодекс чести. Хотя, может, в чем-то это и правильно. Ладно, с ним я разберусь, это не займет много времени. А вот с остальным нам придется разбираться вдвоем. То, что убийство Киржача целенаправленно вешают на тебя, свидетельствует об одном: либо заказчик, если имел место заказ, либо сам киллер входит в ближний круг связей покойного и должен неминуемо оказаться под подозрением, если с тебя оно будет снято. Врубаешься? Он на виду, и у него совершенно четкие мотивы желать Киржачу смерти. Если внимательно посмотреть, то подозреваемых оказывается не так уж и много. Хватит одной руки, чтоб их пересчитать, - Лакин принялся загибать пальцы: - Московские банкиры, пан Стрелковский, бывшая жена-Киржачиха, и его браток-Киржачок. Ну, добавим еще одного, мистера Икса, который пока нам неведом, но ошивается где-то поблизости и имеет такие же железобетонные мотивы для «мокрого», как и все остальные. Всё! - Макс покрутил сжатым кулаком. - Логично?

- Логично!

- Тогда наливай!

На необитаемом острове за такую дележку огненной жидкости Артем бы лишился одного уха.

Лакин поднял стакан:

- Итак, задача первая: вызволить тебя с кичи. Трудно, но выполнимо. Завтра я подгоню одного адвоката, который мне многим обязан. Шустрый пацанчик, защищает самых отъявленных авторитетов. Пока он решает эту задачу, я проверю твоего друга-спортсмена. Может, уже тогда появится какая-то ясность. Если же он не при делах, то сначала ты объяснишься с Анютой, восстановишь в семье пошатнувшийся мир, а потом мы займемся Киржачихой и Киржачком. С ними попроще. Но и до москвичей можно добраться, вопрос только в желании. А желание у нас должно быть твердым и единообразным, как в армии. Помни: пока не узнаем, кто отправил Киржача к праотцам, спокойной жизни не будет. Главное - выяснить весь расклад, а там придумаем способы, как его переиграть в свою пользу. Согласен?

Они чокнулись мягкой тарой с нагревшейся водкой.

- Хорошо сидим, - сказал Грек. - Душевно.

Лакин кивнул и с сосредоточенным видом принялся насвистывать какой-то мотив. Артем прислушался, вспомнил слова и поддержал:

- Сижу на нарах, как король на именинах…

С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ НА СВОБОДУ

Потолок…

Потолок был незнакомый. Высокий, потрескавшийся, с грязными пятнами. Слишком высокий для современных квартир. Там, где потолок стыковался со стенами, сохранились остатки лепнины. Артем видел, что некоторые куски держатся на одном честном слове. И, в подтверждение этого, стоило ему моргнуть, как что-то обрушилось. Брякнулось на паркет, разлетелось в куски и белую пыль, хорошо видную в косом солнечном свете.

Звук падения вызвал в затылке вспышку ноющей боли. Как при сильном похмелье: можно терпеть без зубовного скрежета, но когда длится долго, то изматывает хуже, чем удар в солнечное сплетение.

Как он здесь оказался?

Что произошло?

Он лежал на спине посреди большой комнаты. Два сводчатых окна без занавесок выходили на улицу. Этаж, несомненно, высокий - видны только железные крыши соседних домов, утыканные телеантеннами. Грохот трамвая, шум от автомобилей… И запах! Чем так может пахнуть? Будто самогон где-то рядом разлили. Может, он просто нажрался? Повторил свой последний загул с другом-спортсменом…

Вертеть головой, как и вставать, было мучительно трудно, и для начала Артем исследовал взглядом часть комнаты, которая была перед ним. Одновременно пытался расшевелить память. С памятью как-то не ладилось, не хотела она шевелиться, не давала ответов, и оттого ощущение страшной ошибки, случившейся в недавнем прошлом, только росло. Взгляд ощупывал пыльный паркет с отпечатками многих ног, два старых кресла, стоявших спинками к окнам, сервировочный столик, на котором играли хрустальными гранями два пузатых стаканчика… На полу перед столиком что-то лежало. Греков прищурился. Разбитая бутылка! Сохранилось горлышко с пробкой и прямоугольная верхняя часть. Вокруг этого растеклась лужа, которая, видимо, и издавала аромат самогона. Пожалуй, сейчас он мешал больше всего остального. Казалось, если пропадет эта вонь, то и боль в голове поутихнет.