Волк в моем сердце

— Не хочу тебя обнадеживать, но скорее всего, они все мертвы. — Натан помрачнел, — и я уже много раз говорил, что все, кто находится в Тогиусе, никогда не смогут его покинуть. Почему ты такая пустоголовая? Жителей могли ликвидировать военные или мутировавшие оборотни — но на самом деле нет разницы, кто именно начнет на них охоту. Все эти люди обречены, и мы ничего не сможем с этим сделать. Если они живы, то есть шанс, что они смогут начать все заново, но будут жить отдельной общиной, в полной изоляции. Конечно, ты можешь мне не верить, но, хотя бы прислушайся к моим словам. Самую малость, совсем чуть-чуть.

— Все это время я только и делаю, что прислушиваюсь к твоим словам. А что мне еще остается? — я вздернула подбородок, — так ты не скажешь мне, что нужно сделать, чтобы стать истинной?

Натан присел на край дивана и заглянул мне в глаза:

— Для начала, нужно успокоиться. Когда стемнеет, я поднимусь наверх и посмотрю, какая будет луна. Она должна быть полной. Обращение происходит только при полной луне. Именно поэтому многие из нас теряют контроль в обычной жизни. Влияние полной луны будит наши основные инстинкты. Иногда это происходит в самые неожиданные моменты. Но тебе не о чем переживать — я помогу справиться с этим. Теперь вся надежда на милость природы — мы не можем долго ждать. Твоя рана прогрессирует.

Я вздохнула, и закрыла глаза. Пусть так. Если я могу выбраться отсюда, только доверившись оборотню, я сделаю это. Я больше не могу жить в неведении, слушать бесконечные истории про волков и даже не знать, что происходит в реальном мире. Неизвестность уже не пугает меня так, как раньше, но мне нужно увидеть хотя бы одного живого человека за пределами Тогиуса. Мне нужны люди, я нуждаюсь в них как в воздухе!

Время тянулось очень медленно, и я уже без возражений позволяла Натану обрабатывать рану — по его хмурому лицу было понятно, что дела плохи. Я даже не пыталась посмотреть, что со мной — страх увидеть разодранную плоть и потерять сознание был гораздо сильнее любопытства. Я всегда была очень впечатлительная, даже несколько капелек крови могли вызвать приступ паники. Натан не отходил ни на шаг и пытался неумело шутить — получалось совсем не смешно, но я улыбалась через силу, пытаясь поддержать его старания. К вечеру стало совсем тяжело — все предметы и даже Натан стали расплываться перед глазами, не было сил даже на то, чтобы выдавить из себя слабую улыбку. Я даже не заметила, как он оставил меня всего на несколько минут — скорее всего, выходил наверх, чтобы посмотреть на небо.

Сейчас я почему-то думала о Гае — как так могло случиться, что собственный муж оказался врагом, смертельно ранил меня и даже не смог вспомнить? На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он повалил меня на пол, и если бы не Натан, меня бы уже не было в живых. Почему все так происходит? Если бы мы не вернулись в этот дом, то я бы никогда не встретила Гая, я бы никогда не узнала, что он обратился и стал настоящим монстром! Но я не хочу знать, что мой муж — не человек. Я не хочу знать, что он навсегда потерян для меня!

Наконец, вернулся Натан. Я почувствовала его прохладные руки на своей коже и испытала облегчение — странно, но я так быстро привыкла, что он всегда находится где-то поблизости, что теперь боялась, что он вдруг навсегда исчезнет.

— Ами. Ты слышишь меня? Если не можешь говорить, просто моргни один раз. Ами!

Его голос доносится, словно сквозь толщу воды, но я все равно моргаю и слышу, как с губ Натана срывается вздох облегчения.

— Молодец, ты у меня, просто замечательная! Я не думал, что все будет так стремительно развиваться. Но ты не волнуйся, слышишь? Главное, что сейчас — полная луна. Она спасет тебя.

Последние слова Натан прошептал, склонившись к моему уху, но я никак не отреагировала — все мое тело горело от невыносимого жара, казалось, будто внутри меня пылает огонь.

Глава 37

Он меня гладит. Или мне это только кажется? Тело такое невесомое, словно я качаюсь на невидимых волнах и одновременно проваливаюсь в сон. Как же хочется спать! Натан поднес к моему рту чашку с какой-то жидкостью, и я поморщилась, вдруг вспомнив напиток Ханны. А что, у них приветствуется активное одурманивание людей без их согласия. Уверена, сейчас у Натана такой невозмутимый вид, словно он не делает ничего особенного. Вообще, любой его поступок, для него является истинной последней инстанции. Сейчас хочется улыбнуться, но ничего не получается. Но я все равно пробую, то, что он предлагает, и замираю, почувствовав приторный вкус на языке. Что это? Какое-то странное малиновое варенье, смешанное с неизвестными мне фруктами? Но туман в голове мгновенно рассеивается, даже дыхание становится легче — я открываю глаза и вижу лицо Натана. Он смотрит на меня, не отрываясь, жадно ловит каждый взмах ресниц. Увидев, что я пришла в себя, едва заметно улыбается, вытирает мои губы уголком свернутой салфетки.