Волк в овечьей шкуре - 2 (СИ)

А в шесть мы уже были на ногах. Сняв в ванной футболку, в которой я спала, я уже по другому посмотрела на себя в зеркало. Вчера я готова была порвать это тело, у меня была такая ненависть ко всему этому, потому что у него есть плата за удовольствие. А сегодня я уже нежно провела по натертым до красноты грудям, даже порадовалась, что сейчас не надо их утягивать. В быту они еще мешали, но, видимо, как любой другой женщине, имеющей такой размер. Я уже давно не задевала их; вес, наверное, чувствовала также как и другие. Плечи оттягивало, видимо, тоже как и у всех. Зато я уже научилась подбирать длину бретелек так, чтобы было удобно. И у меня уже появились модели бюстгальтеров, которые мне больше нравились.

— Что, любуешься? — спросила Марина, войдя в ванную и усаживаясь на унитаз.

— Нет, смотрю, как я натерла грудь.

— Ну вот, теперь будешь знать, — хихикнула она.

— А что сразу не сказала? Опять издеваешься…

— Я правда думала, что ты уже знаешь, Вера научила, подсказала.

— Ага, она научила. Чему она может научить, ты сама знаешь.

— Ты уже об этом так спокойно говоришь… — весело произнесла Марина.

— О чем?

— О сексе.

Я тяжело вздохнула.

— Я просто обобщаю.

— Ага, обобщает она! — весело произнесла она и, сняв сорочку, залезла в ванну и включила душ.

— А что? Да, мне нравится, а тебе что, нет? — я включила воду и начала умываться.

— А есть женщины, которым не нравится? — спросила она.

— Не знаю. Хорошо тебе, взяла с утра в душ запрыгнула.

— Ну и ты запрыгни!

— Ага, я потом целый час буду волосы сушить.

— Ерунда. Пять минут. Пока накрасилась, они уже сухие. Я вот теперь жалею, что подстриглась. Хочу чтобы быстрее отросли.

— Да, у тебя красивые волосы были.

— Я потом так плакала, когда себя лысой увидела! Блин, дура, посмотрела кино…

— А я тоже одно время готова была обрезать, но то времени нет, то забываю. А вот сейчас, знаешь, не хочу, — я взяла массажную расческу и начала расчесывать волосы.

— Подожди! — Марина выключила душ и, взяв полотенце, вышла из ванны. — Можно я? Я так соскучилась!

— Можно. Верка все время любит с ними возиться.

— Блин, как я соскучилась по ней!

— Я тоже, всего неделя, а как будто год.

— Пойдем в зал.

Я уселась перед зеркалом.

— Я смотрю, ты и макияж научилась делать.

— Да какой там научилась, так. Я не понимаю, какой куда и когда надо. Уже и в журналах смотрела, и по телеку. Марин, ты можешь волосы собрать в шишку?

— А я и хотела ее сделать. Кстати, как отдохнули? Куда ездили?

— Ха-ха-ха! Отдохнули!! Отлично, весело.

— В смысле?

— Ну что, в смысле? Тебе расскажи — не поверишь. Весело!

— В смысле мальчики, пляжи, кабаки… — она засмеялась.

— Типа того.

— Не, ну правда, куда ездили, Макса видели?

— Видели. Алину видели. Были у наших спасителей, мне там заклятие с ног сняли.

— Еще куда ездили? Надеюсь, никуда не вляпались?

— Нет, все нормально. Все живы, все здоровы.

— Когда ты так говоришь, «меня терзают смутные сомнения», — произнесла она фразу из одного известного фильма. — Давай рассказывай, что натворили?

— Мы? Да ты посмотри на меня, на Веру, разве такие б… девушки могут что-то натворить? Мы же безобидные. Так что «все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо», — пропела я строки из песенки.

— Ну как хочешь, можешь не рассказывать, — она заколола пучок заколками-невидимками. — Вот теперь и у тебя есть ключ от наручников, — улыбнулась она.

— Или в глаз вогнать. Знаешь, Марин, я уже много из женских безделушек насмотрела смертельного оружия.

— А ты думала… А самое главное — это тело!

— Не спорю, — ответила я.

Она наклонилась и, облокотившись мне на плечи, посмотрела в зеркало. Я только сейчас поняла, что она голышом, когда почувствовала прикосновение ее груди к своей спине. Но это меня вообще нисколько не смутило.

— Ну, ничего, не броско, так, как надо. Вот тут поправь подводку, — она показала где. — У тебя чуть-чуть не ровно, — еще раз осмотрела меня в зеркало. — Ой, ты что, сережки вообще не носишь?

— Иногда. Верка, кстати, мне купила. Правда, я не помню, где они, где-то в сумке.

— А что за сережки?

— Не знаю. Знаю, что дорогие. Там камушек красивый под цвет глаз. Так Вера сказала. Но честно, мне тоже понравился.

Марина побежала, принесла сумку и высыпала все на стол. Где-то среди этой кучи барахла нашлись и те самые сережки.

— А я их видела уже, вы тогда на базу приезжали, — она начала вдевать их мне. — А то дырочки зарастут.

Я, собственно, и не возражала.

— Во, а это что? — увидела она коробочку. — Часы?

— Да, часы.

— Аааа, я поняла, что не пистолет. Кому ты их купила? Егору?

— С чего ты взяла?

Она начала читать гравировку на крышке.

— Не поняла, а при каких тут УФСИН? Ты где их взяла?

— Маринка, ты что, прокурор? Подарили.

— УФСИН? И за что? — увидев лежавшую грамоту, она прочитала: — «За поимку особо опасных преступников»? Ты где их поймала?

— Да так, между делом. На отдыхе, пока мальчиков меняла.

— Алинка, ты что темнишь? Рассказывай, давай!