Волк в овечьей шкуре

-Убирайся вон! – Прошипела я и повернулась на пятках, уходя их гостиной.

Видимо повторять второй раз не пришлось, потому как уже из спальни я услышала звук захлопывающейся двери.

***

Впервые мы с Майклом встретились на одной студенческой вечеринке в честь посвящения первокурсников в студенты. Он тогда уже был на третьем курсе юридического факультета, а я только-только поступила. Вчерашней школьницей я смотрела на все удивленными, испуганными, но заинтересованными глазами. И, конечно, взрослый (как мне тогда показалось!) парень, обративший на меня внимание, да еще и старшекурсник был просто манной небесной.

Посвящение было изощренным, но все же веселым и запоминающимся. Дикие старшекурсники, одетые в истрепанные одежды, заляпанные красной краской, с размалеванными лицами в стиле Мерилина Мэнсона загнали нас в полуподвальное помещение, которое сами называли «Железная Дева»³.

На старом, как сам Джорджтаун, диване лежал один из организаторов торжества, перевязанный тонкой витиеватой бечевкой. Другой, в маске Джейсона Вурхауза⁴ держал импровизированный нож над, склонившейся на колени, моей одногруппницей на лице которой была размазана «кровь» и выражался, отнюдь, не наигранный страх.

Еще один студент переоделся в старомодную мадам в засаленном халате и паклеобразном соломенном парике и втолкнул меня в узкую комнатку. Там за руки меня схватила еще одна девушка с обреченным лицом и черной вуалью на глазах. Она уложила меня на бетонный пол и вычертила вокруг пентаграмму, как я потом поняла томатным соком. Бормоча что-то себе под нос она, наверное, хотела нагнать на меня страху, но ничего кроме истеричного хохота я издать не могла.

Я не знаю, почему во всей этой импровизации в духе ужастиков, где маньяк убивает девственницу, выбрали главной героиней именно меня. Но еще несколько минут они «издевались» надо мной и моими собратьями по несчастью, заставляя их выполнять глупые задания, а меня мерзнуть на этой бетонной плите. Пока в комнату с душераздирающим воплем: «Посвящены!» не ворвался мой «спаситель» – Майкл и не освободил нас.

Потом были еще поедание какой-то субстанции под названием «Каша Гаудеамуса» и распитие под балконом общежития «Черной Луизы» – смеси рома, водки, колы, кофе, перца и еще Бог знает чего.

Может, это и было первым знаком к тому, что спустя несколько лет я буду регулярно сталкиваться с ритуалами, но теперь уже в них, к сожалению, не будет места томатному соку и ножам, вырезанным из картона.

***

Кристина совершенно пустым взглядом смотрела на книжные полки в своей гостиной. Перед глазами вместо пестрых обложек произведений Гюго, Харпер Ли, Дюма, Рея Бредбери, Кена Кизи мелькали воспоминания из детства.

Она помнила себя маленькой пятилетней девочкой в бирюзовом сарафане на тонких лямочках, спадающих с худеньких бледных плеч. Как бы ей хотелось вернуться в то время, снова быть счастливой только от того что тебе купили мороженое, бегать под горячим ливнем и смеяться, играя в мяч с отцом.

Она помнила, как папа учил ее кататься на белом высоком велосипеде, великоватом для нее и потому они прицепили два дополнительных колеса, чтобы Крис было удобнее учиться кататься в начале.

Она помнила как, кружа по кварталу, падала на каждом повороте не додумываясь снизить скорость на виражах, пока папа, раскроивший себе колено в попытке поймать дочку, не подсказал ей.

Она помнила это чувство свободы, полета на своем железном коне, недавно купленном на день рождения, чувство гордости, переполнявшее ее маленькую душу, из-за того, что она стала самой младшей в округе кому купили ролики. Потом она, правда, променяла их на три пачки жвачки, привезенной соседским пареньком с восточного побережья. Мама тогда сильно ругалась и требовала вернуть ролики назад, а папа только улыбался и втихаря гладил дочку по голове.

Они, конечно, вернули ролики и папа купил Крис в четыре раза больше жвачки, чем она получила от соседа. "Чтобы больше жвачка не была ей дороже роликов", – объяснил он маме, когда она возмущенно спросила, зачем он это сделал, ведь Крис была наказана. А Крис сжевала почти все упаковки сразу и чуть было не заглотила их, поперхнувшись.

Она помнила, как они ездили все вместе в Дисней-Лэнд и провели там весь день. Как она каталась на всех каруселях на каких только пожелала, ей покупали столько мороженого, сколько она хотела и даже мама не бурчала, что у нее может разболеться горло. Крис объелась сахарной ваты с карамелью и соленого попкорна и к вечеру вымоталась так, словно грузила щебень.

Это только потом она узнала, что этот самый счастливый день станет последним для нее. На следующий день папа ушел. Навсегда. Ушел к другой женщине, у которой тоже был ребенок. Мальчик. Крис была старшей сестрой, и это стало бы еще одним поводом для гордости, если бы не факт того, что папы больше не было рядом.