Волк в овечьей шкуре

Рубан, улыбнувшись, посмотрел на Гордиенко, но промолчал.

— И что открывать каждый из них будем? — удивился начальник службы.

— Будем, Сережа, будем.

— А зачем? Они же недавно полностью все проверялись, когда Степаныч уходил в отпуск. Даже наш акт есть о приемо-передаче. — не унимался Гордиенко, — Представляешь, сколько времени придется потратить? Мы так и за месяц не управимся.

— Но для какой-то цели кто-то этот лаз все же сделал? — привел свой аргумент Чернов.

— Да, это, скорее всего, солдаты, когда на посту стоят. Вот контейнер с гильзами. — Он указал на громадный деревянный ящик из-под авиационного двигателя. — Вполне возможно, что они их воруют на дембельские сувениры, — попытался оправдаться Рубан.

— Вот в понедельник и разберемся, — отрезал Чернов и протянул на прощание руку прапорщику.

— Иван Степанович, — обратился к Рубану Гордиенко, — завтра хоть и выходной, но ты с утра выйди, наведи порядок с документацией.

— А можно я с утра немного задержусь, — спросил начальник склада, — У меня завтра жена к дочке уезжает, проводить надо.

— Да, пожалуйста, — ответил капитан, — Лишь бы к понедельнику все было в порядке.

Он пожал руку прапорщику и поспешил догонять уходящего Чернова.

Назад в штаб они возвращались молча. Уже на стоянке, Гордиенко закрывая на ключ дверь автомобиля, сказал:

— Хорошо, что мы нашли этот лаз в хранилище, — он немного запнулся и поправил самого себя, — Точнее ты нашел. Было бы хуже, если б его нашли проверяющие из штаба дивизии. А то, что это сделали часовые, у меня нет никаких сомнений. Но вот с какой целью? Солдаты — народ непредсказуемый, их, куда не целуй, везде жопа.

— Это точно, — согласился Игорь.

Подойдя к штабу, Чернов протянул руку Сергею и спросил:

— Ну что, до понедельника?

— А ты к комбату не поднимешься? — вопросом на вопрос ответил Гордиенко. — У вас, насколько я понял, какой-то вопрос остался не решенным?

— Все-то тебе надо, — засмеялся Чернов, — Нет, не пойду. С Гуцулом в понедельник пообщаюсь.

Чернов развернулся и не спеша, направился к себе в кабинет.

Глава 4

В понедельник Игорь приехал на службу раньше, чем обычно. Его новый начальник, обосновавшийся в штабе дивизии, требовал доклада по обстановке на объекте к 8.30 утра. Чернова этот порядок устраивал, так как в это время линии армейской связи еще были свободными. Да и вообще, после службы на Севере, где Игорь работал под неусыпным контролем начальника, на новом, а точнее прежнем месте, он чувствовал себя относительно свободным. Непосредственный начальник находился в другом городе, и связь с ним поддерживалась только в телефонном режиме и то, по мере необходимости. В этом были свои неоспоримые преимущества, но были и недостатки. Ответственные решения приходилось принимать самостоятельно и отвечать за них, единолично, хотя по тому времени, все это было относительным.

Чернов дождался окончания гарнизонного построения, выждал двадцать минут, которые обычно командиры тратят для постановки задач начальникам служб, и спустился в кабинет к Гуцулу.

На этот раз командир батальона в кабинете находился не один. Перед приставным столом на вытяжку стояли, как нерадивые школьники перед учителем, начальник вещевой службы капитан Бартеньев и командир взвода охраны прапорщик Ларкин. Подполковник Гуцул ходил по кабинету из угла в угол и, не церемонясь в выражениях, осыпал их потоками отборного мата. Увидев на пороге Чернова, он замолчал, сел в кресло и, переведя дух, обратился к нему:

— Вот, товарищ майор, два новых Ваших клиента. Посади их в тюрьму, черт бы их побрал.

Он посмотрел грозным взглядом на стоявших перед ним военнослужащих и продолжил:

— Тоже мне, гребаные дети лейтенанта Шмидта. Дослужились до того, что начали друг друга на деньги разводить.

— А можно узнать, что произошло? — вмешался в разговор Чернов.

— А вот пусть тебе этот прапорщик расскажет, у него буйная фантазия.

Ларкин молчал, нервно перебирая в руках фуражку.

— Может, Вы расскажете, товарищ капитан. У Вас же хватило ума пожаловаться мне на этого прапорщика, — комбат на этот раз обратился к начальнику вещевой службы.

Но и тот оказался не более разговорчивым, нежели его сослуживец.

— Тогда я расскажу представителю особого отдела, какие защитника Отечества у нас служат, — он закурил сигарету, сделал две глубокие затяжки и продолжил:

— Представляешь, Игорь Геннадьевич, эти два персонажа вчера были ответственными. Один — ответственным по части, — он указал на Бартеньева, — Другой, — он перевел взгляд на Ларкина, — ответственным по роте охраны. И вот этому тщедушному прапорщику, вместо того, чтобы контролировать личный состав захотелось бухнуть в служебное время. И не просто бухнуть, а еще и на халяву, да плюс с финансовой прибылью. А самое главное, что выбрал он для этого развода ни кого-нибудь на стороне, а начальника службы, целого капитана, причем офицера, ответственного по части. — Комбат многозначительно поднял указательный палец вверх. — По сути, своего непосредственного начальника на тот момент.