Волк в собачьей стае

"Слава, милый мой племянник… (неразборчиво)…но поверь — мне был оставлен очень малый выбор. Иногда… (неразборчиво)…даже против воли. Повинуясь долгу… (неразборчиво)…кое-что оставили для тебя… (неразборчиво)… хрустальный коридор."

Вот и все письмо.

— Фигасе! — сказал Слава и еще раз всмотрелся в кривые строчки. Почерк несомненно теткин. Мистика какая-то… Это что же получается, письмо находит адресата через десять лет, после смерти отправителя?! Бред!

"Ладно, — подумал он, — не буду думки гадать, осмотрю, как следует дом, и тогда уже решу, чьи это шутки, и что делать дальше".

Размышляя о нелепом послании, Слава проверил все комнаты, пачкаясь в пыли, заглянул в подпол и на чердак, но ничего необычного больше не нашел. Окончив осмотр, он сел в столовой на скрипучий стул и задумался. Собственно говоря, его миссия выполнена. Просили съездить, посмотреть — съездил, посмотрел. О дурацком письме он расскажет Сашке, пусть сама думает, кто из ее многочисленных родственников мог кинуть такую подлянку. Почему из ее? Да потому что, все ныне здравствующие родственники проходят по линии Сашкиной матери — тетки Софьи. У дяди Марка никого не было кроме сестры — Славиной мамы.

"Ну, все, — решил Слава, — отдам бабе Тосе ключи и в обратный путь. Если потороплюсь, еще успею на тот же автобус, на котором приехал".

Насвистывая популярный мотивчик, он вышел на крыльцо, повернулся, чтобы закрыть дверь, и тут только обратил внимание, что на выданной ему бабой Тосей связке ключей, был еще один — от старой кузни, что стояла на заднем дворе.

*****

Тубус лежал на наковальне. Обычный черный пластиковый тубус, в которых носят рисунки и чертежи. Длинный, наверное, метр с лишним. Сбоку прицеплен черный же ремешок, чтоб носить на плече. Слава неуверенно потоптался в дверях, пытаясь вспомнить, когда в последний раз бывал в этой кузнице. По приблизительным подсчетам выходило, что уже больше десяти лет тому. "Интересно, откуда здесь взялся тубус? Ведь замок на двери был закрыт. Смешно рассуждаешь — дом тоже был закрыт, а записка каким-то образом появилась. Важно другое — вот лежит себе тубус, блестит, подлец, гладкими черными боками без единой пылинки, притом, что все вокруг покрыто толстым ее слоем, и горн с мехами, и верстак, и подоконник, и тронутая ржавчиной наковальня. А он лежит себе чистенький, словно вчера из магазина канцелярских товаров. Значит, принесен совсем недавно. Кем? Очевидно, тем же человеком, который положил на стол записку. Зачем? Если хочешь узнать, то нечего стоять столбиком в дверях, может все объяснения внутри тубуса". Слава повесил злосчастный замок на ручку двери и решительно шагнул в затхлую, полутьму кузницы.

Тубус оказался довольно увесистым. Слава легонько встряхнул его, там что-то глухо брякнуло. Крышка футляра снялась туго, с характерным звуком открываемой бутылки, и оттуда выпала небольшая круглая коробочка. Хотела укатиться, но Слава наступил на нее ногой и, наклонившись, поднял. Круглая деревянная шкатулка с нехитрой резьбой. Он повертел ее в руках, и, с некоторым усилием, открыл. Все содержимое — какая-то бумажка — сложенный тетрадный листок. Слава развернул — что-то там было написано от руки. Что именно, не разобрать, слишком темно. Отойдя к выходу, он пнул дверь. В кузницу проникли солнечные лучи. Надпись на листке гласила:

"Следуй в подпол, открой дверь, иди.

P.S. Футляр не забудь!"

"Лаконично, — Слава, не веря своим глазам, еще несколько раз прочитал эти две строчки, написанным кривыми печатными буквами с сильным наклоном вправо. — Ни здрасти, ни до свидания! Футляр не забудь… следуй в подпол. Хорошо хоть не за белым кроликом!" Хмыкнув, он перевернул листок, посмотрел через него на свет, и, сложив обратно вчетверо, сунул в карман брюк. Затем вернулся к тубусу и потянул, торчащую из него, темную рукоять.

На свет извлеклось нечто длинное, тяжелое, напоминающее формой слегка изогнутую саблю или меч. Вернее грубую ржавую заготовку сабли или меча. Слава внимательно осмотрел странную штуковину, даже зачем-то понюхал, затем хмыкнул и отложил в сторону.