Волк в зеркале (СИ)

Я ещё раз осмотрел подъезд. Нет, ничего в памяти не шевелится. Если я и жил здесь — забыл всё начисто. А может, дома типовые — я же твёрдо знаю, что такими хрущёвками пол-страны застроено.

Кстати — именно «страны». А это значит…

Это значит, что я всё же из «провалившихся». Потому что тут «страны» как таковой нет с 1983 года, после ядерной войны, разрезавшей мир на изолированные участки и открывшей пробои, что наводнили его тварями из других миров.

Настроение улучшилось. Хм, ну, выходит, толк от визита сюда всё же есть, хоть и несколько неожиданный. Получается, я бывал в других городах!

Так. А ведь название этих типовых домов тоже не с потолка взялось, хоть и используется в разговоре сплошь и рядом. Именно — их так называют по периоду постройки. Точнее, по тогдашним правителям страны… и их я тоже знаю, даже внешность могу представить.

В мозгу словно щёлкнуло. «Ворошиловский стрелок» — тоже оттуда. Это был какой-то военачальник… до войны. Не до этой войны, а до другой, намного раньше.

Так, работай, мозг, работай! Давай-ка в гостиницу — глядишь, ещё толчок будет.

Прикинув направление, указанное мне на площади, я пересёк улицу Молодёжи и пошёл по Ломоносова. Опять хрущёвки — ну их. Магазинчик на углу. Вон те дома чуть новее, у них названий уже нет. Детский садик — причём работающий, вон малыши за оградой топчутся под присмотром воспитательницы. А вот и гостиница. Помню её. Помню, зараза!

Машинально ускорив шаг, я пронёсся вдоль здания, сильно похожего на бывшую общагу. Так… Вон дом напротив — шевелитесь, мысли! Не в нём ли были те кражи, которые я раскрыл? Вполне возможно. И даже уже понятно, как — вот это явно окно вахтёра, оно как раз на дом выходит. Значит, я, сидя на вахте, просто что-то увидел и сделал выводы…

Вошёл. Закуток вахтёра — знакомо, знакомо! Вот он, нужный импульс — места, что зацепились в памяти «в прошлой жизни». За загородкой сидит коротко стриженый, накачанный парень, рядом с ним почти демонстративно лежит обрез двустволки — ну надо же… Мозг автоматически подсказал — когда я тут работал, оружием вахтёры не пользовались, народ тут тихий, ну разве что напьётся кто, тем более — рынок рядом.

Точно. Рядом по субботам собирается рынок. Как раз на том поле, в которое упирается торцом гостиница. Бывал я на нём, и бывал не раз.

— Чё лыбишься-то, дед? — неприязненно спросил качок. — Надо что, говори, нет — проваливай.

Рука его легла на рукоять обреза, и до меня дошло, что улыбаюсь я во весь рот — пошли воспоминания! Даже не обидевшись на «деда», стёр улыбку с лица, что удалось не сразу:

— Давно тут не был, знакомые места увидел… Номерок свободный найдётся? Хорошо б недорогой.

Стриженый хмыкнул, снял с гвоздя деревянную «грушу» с ключом и выжженным номером, повернул ко мне журнал регистрации:

— Деньги сразу.

Расплатившись и забрав ключ, я не выдержал и поинтересовался:

— А чего с оружием-то? Вроде раньше вахтёры так дежурили.

— Мертвяк по осени залез, вахтёра убил, — пояснил качок. — Теперь мы — только со стволами.

Вот тебе и на. Мало что помню, но уверен: о живых мертвяках не слышал ни разу. Точно же, и майор упоминал о чём-то похожем…

…Тихонов подошёл к окну, чуть отодвинул занавеску. Да, вон идёт Лёха — точно он, походка его. Надо же, какое интересное событие… не ждали, что называется.

Он вернулся к столу, набрал номер на телефоне:

— Здравь желаю, тащ полковник. Тихонов. Анатолий Григорьевич, Андреев объявился. Да вот так, сам пришёл. Говорит, что сейчас в Вокзальном. Постарел лет на десять. Да, на десять. Не знаю, я сам обалдел.

Он слушал несколько секунд.

— Сейчас он в мэрию, я попросил потом ко мне зайти. Если зайдёт, конечно. Могу дать команду на КПП… Понял, есть отбой. Нет, по той девице ничего нового — или не помнит, или молчит. Скорее не помнит — ну тащ полковник, не подделать такой взгляд, я сколько на этой должности… Понял, до связи.

Майор повесил трубку, сел на стул, побарабанил пальцами по бумагам, чуть не рассыпав их. М-да, однако… Интрига завязывается.

Глава 7. Гидрострой. 22 июня, пятница, вечер

Я вошёл в номер, огляделся. Не шедевр, но жить можно — в принципе, моя нынешняя комната в общаге ненамного лучше, разве что больше чуток. Кровать с пружинной сеткой, матрас, бельишко — старое, но стираное, даже вафельное полотенце есть. Окно выходит как раз во двор, на пятиэтажку. Форточка открыта нараспашку, но всё равно в комнате душновато, хоть и не солнечная сторона — на улице, наверное, под 30 градусов… Попробовать вздремнуть? С утра же на ногах.

Не раздеваясь, я бухнулся на кровать — сетка, жалобно скрипнув, просела. Так, негоже — обувь не то чтобы грязная, но могу извозить бельё, а свинячить не надо. Труд персонала я привык уважать. Тем более, работают на стирке в основном женщины.

Так, стоп. Женщины.

Сонливое настроение слетело моментально.