Волк за волком

— Сделай то, что давно пора сделать, и возвращайся, — то, как Генрика произнесла эти слова, заставили Яэль задуматься о всех оперативниках, которые не вернулись с миссий. Булавки, снятые с карты. Они остались лишь отверстиями на карте.

Яэль обняла Генрику, закапываясь поглубже в ее рубашку. Тонкая ткань содержала в себе странную квинтесенцию запахов: масло и мука, старые бумаги и чернила. Руки Генрики были сильнее, чем могло показаться с первого взгляда, и они обхватили Яэль так сильно, что ребра девушки оказались в серьезной опасности. Яэль простояла так еще несколько секунд. Затем глубоко вздохнула — библиотеки, пекарни, дом — и отстранилась

Ни одна из них не сказала «Прощай». Это было слишком тяжело. Это слово обрывало все.

Яэль прошагала к двери и в последний раз взглянула на стену с картой. Туда, где континенты окрашивались в красные и серые цвета.

Такую карту она видит в последний раз в своей жизни.

Потому что завтра — начало конца. Она собиралась состязаться в Аксисе. Гнать без остановки из Германии в Токио. Она собиралась победить и завоевать приглашение на Бал. Она собиралась убить фюрера и ознаменовать падение Третьего Рейха.

Она собиралась пересечь весь мир и полностью изменить его.

Или умереть, пытаясь.

ГЛАВА 4 (СЕЙЧАС)

9 МАРТА

ГЕРМАНИЯ, ТРЕТИЙ РЕЙХ

Адель Вулф жила одна на окраине Германии. Она приобрела замечательную квартиру на последнем этаже высокого здания с прекрасным видом на огни большого города. Адель купила и оплатила ее год назад на деньги, полученные за победу в туре Аксис.

Лишь один из сотни фактов из дела об Адель. Хоть Яэль ориентировалась в квартире не хуже хозяйки благодаря наблюдениям и изучениям плана квартиры, она никогда не была внутри.

Сегодня ей предстояло сделать это впервые.

Яэль свернулась в кузове блестящего прачечного грузовика (конечно, сопротивление никогда не использовало его в целях стирки, лишь для наблюдений и безопасных вылазок), поглядывая на вход в здание. Вокруг было тихо, учитывая, что комендантский час почти наступил. За последние пять минут она увидела лишь одного старого мужчину, выгуливающего своего бульдога. Человек с нетерпением ждал, когда собака справит свою нужду, ошиваясь под оранжевым светом лампы. Наконец, он ушел, и путь был свободен: вокруг не виднелось ни людей, ни машин Гестапо. Высоко-высоко наверху светились окна квартиры Адель Вулф.

— Готова? — Каспер, водитель и коллега-оперативник, посмотрел на нее, приподняв кожаное покрывало.

Из горла Яэль вырвался небольшой смешок. Готова ли она? Ее готовность закалялась годами. Что-то, начавшееся в лагере смерти как обычное выживание, превратилось в намного более фатальное. Тренировки Влада сделали из нее сильного рукопашного бойца. Попадала в яблочко из любого стрелявшего оружия. Книги Генрики научили ее кучке языков и дали огромное количество информации. В лагере она выучила русский вдобавок к родному немецкому. Японский, итальянский и английский вместе с азами арабского она освоила чуть позже. Яэль изучила все, что только могла о мотоциклах марки Зундапп КС 601. Она знала все, что только можно было, о других квалифицированных гонщиках, запоминала их биографии и тактику. Соединить это все в одно такое простое и короткое слово, как «Готова»… ну, как минимум, забавно.

Отсюда и смешок.

— Более чем, — сказала она Касперу. — Я дам сигнал из окна, когда цель будет захвачена. Будь наготове, чтобы помочь водрузить ее в кузов.

Каспер кивнул:

— Не тяни резину. Вечерний звон уже через час. Хочу доставить победительницу Вулф к Генрике чуть раньше.

Яэль вновь преобразилась в Мину Джагер. Последний раз оглядев улицу (все еще пустая, как и раньше), она выскользнула из грузовика в холод ночи и вступила в мраморное фойе здания. В дальнем углу виднелся блестящий лифт с решеткой формы буквы икс. Наверх так было добраться легче всего. Слишком много иксов пересекало ее лицо. Пресекало ее лицо.

Больше такого не случится.

Она решила подняться по лестнице.

Яэль не мешкала, достигнув входа в квартиру Адель. Ее сердце билось в такт стуку в дверь: тук-тук, тук-тук…

…

Ответа не последовало. Лишь тяжелая тишина квартиры просачивалась через щель в холл, акцентируя внимание на ее сердцебиении.

Адель Вулф не было дома.

Пальцы Яэль взвились к волосам Мины, освобождая их от двух удерживающих шпилек. Вскрыть замок не составило никакого труда, и через минуту девушка была внутри.

Ее виду предстал такой бардак, что офис Генрики казался после такого стерильным операционным столом. Яэль сама была явно не чистюлей (Владу понадобилось три месяца, чтобы приучить ее не оставлять грязную посуду в раковине на ферме), но состояние комнаты Адель заставило ее сморщиться. Одежда висела повсюду. Перекинута через кресло. Смята у плинтусов. Стены были покрыты искусством, одобренным Рейхом, а также фотографиями Адель на Балу Победителей. Одета в кимоно, позирует между фюрером и императором. Гиганты Востока и Запада, улыбающиеся в камеру.