Волкан (СИ)

Километров двадцать мы преодолели очень быстро, однако всему хорошему приходит конец. После очередного поворота, дроу издал предостерегающее восклицание и мощно потянул за ус со своей стороны, заставляя многоножку бороздить головой стену каньона. Другого способа торможения мы так и не изобрели, а метров через пятьдесят причину увидел и я, протянув:

-Грё-обаный автобус! Небулас Хикке!

Наш путь пересекала другая многоножка Маат. В отличии от нашей — несущейся сломя голову, эта шествовала легкой рысцой, а на спине у нее свернувшись кольцами, покачивались штук двадцать нагов, часть из которых уже обеспокоенно поднимали головы, расправляя торсы-капюшоны.

Глава 39

Борозда по левой стене тоннеля получалась внушительной- черная вмятина из которой тянет гарью. Передняя часть многоножки, похожая на аэродинамично зализанный вагон метро, на такой скорости выдала серьезное трение и все органическое что попалось на ее пути превратилось в дым. Гномий туман, впрочем, этот контакт не сбивал, только из-за повышенной температуры заклинание работало меньше времени.

Самые нервные наги в панике соскользнули с топающей поперечным курсом многоножки и, дергая хвостами, устремились к противоположной стене. Однако у них все равно выходило медленнее, как у психующих пассажиров, застрявшего в пробке автобуса, что давят на кнопку выхода, надеясь дойти быстрее, но когда выпускают с досадой матерясь бегут за кормой транспорта, потея и сипя одышкой, что хоть и ползет, но все ж таки быстрее шага.

Наши ли усилия по торможению увенчались успехом, или многоножка нагов ускорилась, я толком и не понял, но через несколько длинных секунд и мы все таки сумели разминуться с местными. Даже вроде бы не затоптали никого.

Размышлять на предмет будущих препятствий опять не вышло. Едва минули перекресток, как едва не воткнулись в тупик. Крутой поворот вправо заставил уже меня до хруста в мышцах навалиться на управляющий ус, а потом с воплем тут же его отпускать, поскольку дорогу перегородила баррикада противотанковых ежей, подозрительно ярко в тени заточенными остриями, с яркими синими искрами на концах. Дроу не подвел и вырулил громадную многоножку в другой ход, вот только этот путь оказался узок и извилист, как улица средневекового города, по которой мы мчимся на своем транспорте, как на бензовозе — длинномере, цистерну которого водит и болтает…

Нелепая ассоциация пропала в следующий миг поскольку мне по верхней губе что-то звонко хлобыстнуло, лопнуло и я невольно цапнул ладонью это нечто раскроившее лицо. В ладони повисла натуральная бельевая веревка к которой прищепками цеплялись разноцветные змеиные кожицы, в руку длинной.

«Детский хвостной чехол…», - начал я было машинально читать подсказку, как раздался предостерегающий крик дроу, и по бронированной голове многоножки забарабанил дождь стрел.

Я смахнул выставленной ладонью еще несколько веревок с местным кожаным бельишком и поймал взглядом стрелков, что спереди и сзади изгибались из нор в стенах, да вновь натягивали небольшие изогнутые луки. Трепет черных языков в пастях нагов мне сильно не понравился, сразу вспомнилось, что им туманы не помеха. Еще раз выстрелить вдогонку им хоть и удалось, но опять же без успеха — слишком быстро мы удалялись прочь. Глиняные стены проносились буквально на расстоянии вытянутой руки, со скоростью километров восемьдесят-девяносто в час.

Впереди показалось нечто вроде лестницы с перилами и балкон со своей стороны, за которым виднелось активное шевеление, подразумевающее новую засаду. Я рявкнул дроу, чувствуя одновременно, как в крови бурлит коктейль из адреналина и какого-то дурацкого восторга и заорал Корхану:

- По моей стене!

Дроу понятливо отпустил свою усо-вожжу, а я сначала швырнул внутрь балкона туман, а потом со скрежетом замазал тамошние норы башкой многоножки, не разбираясь что из них окна, а что двери. Ну а ступенчатая конструкция после такого варварского обращения оползнем обрушилась за хвостом многоножки.

- Мы отклоняемся влево! — крикнула гнома, обнявшая дергающееся копьё руками и ногами, на что последовал хохот и мой согласный вопль:

- Ага! — в тот самый момент, когда мы проносились под ползущими над провалом на крючках ведрами, в которых что-то тяжело плескалось. А из-за края вытягивались торсы коброидов, выглядывающих сверху, в глазах которых было неистовое изумление.

Определенно, отклонение от маршрута было сейчас меньшим из зол. Гномка это поняла и сосредоточилась на дергающемся древке копья, на которое действовали противоположно влияющие печати демонов.

Улица вдруг превратилась в широкую площадь, опутанную веревками, канатами и запутанными цепочками, которые мы успешно рвали и сгребали совершенно не замечая их сопротивления на своем пути. От сотрясения почвы заваливались стопки каких-то высоких цилиндров с бахромой, бахрома сворачивалась пучками и начинала корчиться испуская едкий дым, а цилиндры вяло сгибались словно гусеницы-пяденицы, пытающиеся уползти подальше.