Вольх и его обитатели

Поскольку о местных молитвах он так и не озаботился узнать, память Добора содержала о выбранном разделе сведения скуднейшие, поскольку он был человеком не самым религиозным, а "отче наш" в последнее прочтение вызвал излишний... ажиотаж, Макс принял решение переиначивать стихи:

"- Я встретил вас и все былое..." - начал он читать из Тютчева. Изложив все что помнил из школьной программы, затем он коротко, по пунктам, изложил свои... желания на день грядущий. После чего, с чувством выполненного долга, отправился досыпать...

.

Тартус сидел за столиком в баре, в одном из неблагополучных районов Вольха и цедил из бутылки неплохое пойло, недавно пожертвованное богу барменом. Вообще то весь город был одним сплошным неблагополучным районом, но почему то его принято было разделять на некие неблагополучные куски. Видимо ужас был чем то похож на торт - если его съесть целиком, то можно было и умереть, а вот если разделить на маленькие кусочки и есть постепенно, то все было более-менее нормально... Тартус разглядывал своими небесной синевы глазами посетителей и завсегдатаев, а вот на него почему то никто не обращал никакого внимания.

Внезапно он напрягся и зашептал себе под нос скороговоркой:

- Яневидимка,яневидимка,яневидимка...

На третьей "невидимке" в бар зашла молодая и очень симпатичная девушка в удивительно воздушном белом сарафане. Девушка была одна, выглядела скорее как произведение кондитерского искусства, нежели как человек и была при этом явно жива - что никак не вязалось с реальностью и должно было вызвать небывалый переполох в баре, но не вызвало... Хмуро оглядев заведение, девушка наконец заметила Тартуса и лицо её, а также и весь бар, осветила настолько яркая и искренняя улыбка, что некоторые посетители, несмотря на то что девушки явно не видели, заслонились от света улыбки ладонями и при этом сами почему то заулыбались - тем не менее они были гражданами Вольха, так что улыбки тут же в панике покинули незнакомое место...

- Да-ра-гой! - радостно выкрикнула она и продефилировала к богу, чье лицо исказила гримаса раздражения, - Кааак же я рада тебя видеть! - подлетев к Тартусу она приподняла его с неженской силой и обняла, а бог безвольной куклой повис в её объятьях, выражая тем самым немое противодействие тирании и беспределу слабого пола, - А у меня к тебе дело, пусечка-лапочка... - отпустив наконец несчастного бога ужаса и темных дел, девушка присела рядом с ним, забрав стул у соседнего столика. Поскольку на стуле уже сидел посетитель, к тому же пьяный, вслед за изъятием стула и падением бедолаги на пол, немедленно последовали разбирательства в случившемся на повышенных тонах, плавно перешедшие в массовую драку. Тем не менее девушка в произошедшем никакого участия не приняла...

- А я надеялся, мимо проходила... - кисло ответил Тартус, - И что же тебя привело?.. - задав вопрос бог сделал мощный глоток из бутылки и начал "перекатывать" спиртное во рту, продлевая вкусовые ощущения.

- Пусечка, мне тут один мальчик помолился... - на этих словах пораженный Тартус был вынужден выплюнуть непроглоченное спиртное в пространство. Подготовленная к этому девушка грациозно увернулась и продолжила как ни в чем не бывало, - Да так красиво... В общем я решила помочь! Но совершенно не знаю чем... - надув губки девушка жалобно уставилась на кашляющего бога. Наконец Тартус откашлялся и хрипло спросил:

- Тебе кто то помолился? Тебе? Помолился? Кто то? Тебе? Что сделал? - заметив что начал повторяться, бог остановился и переведя дыхание, взял себя в руки. - Рассказывай по-порядку. - решил он.

- Ну, сижу я значит дома! Жду своего пусечку, как и положено честной супруге! - искренне глядя в глаза Тартусу, принялась излагать девушка, - И тут - динь-дилинь - молитва! Я думала, что статуей ошиблись, ан нет - мне. И тааак красиво он начал мне молитву читать - я прямо заслушалась! Он еще что то попросил, что то про оборотня, но я не запомнила. Пусечка у тебя есть оборотень? Кажется ему очень нужен оборотень... - опять надув губки девушка уставилась на своего супруга с немой мольбой в глазах.

- Найдем... - с легким непонимаем в голосе "сдался" Тартус перед лицом неизбежного и взяв с соседнего стола пару бутылок с самогоном, в один присест их опорожнил, добавив к "разгоревшейся" драке и от себя "пару поленьев".

.