Волхв

— Убьем гада. Веди скорее, атаман. Бошку руками оторву…

Тугарин тоже ярился вместе со всеми. Он бешено округлял глаза и тряс кулаками. Гор и тот поддался общему настроению и что-то рычал, вторя толпе. Какая-то непреодолимая сила овладела людьми, и вряд ли нашлась бы в этот момент во всем мире другая, способная сладить с силой родичей, идущих умирать и мстить за смерть братев, сестер и детей.

— Боги на нашей стороне. Они не оставят нас. Перун, отец его Сварог и Свентовид идет с нами в одном ряду. Видите ли вы их?

В этот момент Гор вдруг четко углядел в небе над ними три облака, каждое с фигурой человека, плывущие от реки. Воины, тоже заметившие облака, радостно закричали, и замахали руками. И даже женщины сжимали яростно кулаки и грозили ими кому-то невидимому.

Атаман махнул рукой, прерывая гул голосов. Почти сразу стало тихо. Он оглядел грозными глазами своих бойцов и тихо проговорил, словно рысь, подкрадывающаяся к своей добыче:

— Вперед, за родичей, за Перуна! — и первым сорвался с места, сразу набрав быстрый темп.

Он не бежал, чтобы не тратить силы, но шагал очень быстро. Женщины, оставшиеся за спинами бойцов, махали им платками, крепясь, чтобы не заплакать.

На позиции вышли двумя колоннами, почти одновременно. Еще на ходу атаман разбил отряд на половины. Одну отправил на другую сторону лишь чуть-чуть укатанной дороги. Тележная колея, ведущая из опустевшей Гавриловки, здесь спускалась в неглубокое — саженей пять — ущелье. С двух сторон к дороге подступали скалистые выступы, заросшие старыми елками. Самое удобное место для засады. Ведун, всю дорогу получавший сведения о передвижении ворога, определил расстояние до дружинников — пол версты. Воины прыжками, перелетая с камня на камень, споро заняли позиции и приготовили луки. Ждать оставалось совсем немного, но как это было тяжело.

— Ничего, — утешал атаман, засевшего неподалеку от него Вавилу, — столько лет ждали. А эту капелька-то быстро минует.

Глава 23

Дорога заплеталась в высокой траве. Кони клонили морды вниз и, не слушая понуканий, хватали метелки переросшей муравы на ходу. Алексею очень не понравилась придумка Никифора, которого отец решил в поледний момент тоже взять с собой. Как он сказал, для поддержания морального духа воинов. Приглашение последовало перед многими людьми — протоиерей не смог отказаться.

Никифор отправил вперед перед дружиной троих гораков в охрану телеге. В телегу посадил еще троих бойцов, из варягов. Свои гораки — темные с кудрявыми черными бородами для этого дела не годились. А варяги — те же русичи, только наемники. Однако идея Никифора чуть было не сорвалась в самом начале. Тагр не смог с ходу отобрать троих варягов для телеги. Из пятерых наемников, отправившихся с дружинниками, согласились сразу двое: Глеб — ему подличать не впервой — это он собирал книги по сундукам горожан для костра. И Павел, низенький, с хитрым прищуром глаз. Он везде искал выгоду, видно, нашел и здесь. А третьего уговорить не удавалось. Тогда Тарг, выругавшись, сам скинул рубаху.

Варягов предварительно раздели по пояс и связали им руки, слабо, так, чтобы смогли мнгновенно развязаться. Рядом с каждым, прикрытый сеном, лежал меч. Приманка, считал Никифор, должна была сработать обязательно. Никакой родновер не удержится от того, чтобы не освободить родичей.

Алесей видел, как поморщился отец, когда священник объяснил ему задумку. Поморщился и… согласился. Только строгая дисциплина, которую воевода поддерживал в походе, не позволила княжичу взорваться и при всех наговорить отцу обидных слов. Он видел, как зароптали дружинники, когда поняли, что собирается сделать Никифор. И как Бронислав подъехал к князю и что-то нашептал ему на ухо. Князь только отмахнулся от товарища. Его друг Инок, с которым княжич ехал стремя к стремени, сказал громко:

— Это подло.

Князь сделал вид, что не услышал. Иногда Алексей не понимал своего отца.

Отправив телегу-приманку вперед, князь повел дружинников с отставанием саженей в триста — четыреста. Дорога шла лесом, часто заворачивала, и расстояние до телеги колебалось.

Верст через десять князь подозвал сына к себе. Владислав ехал в молчаливом окружении. По его распоряжению ни кто не произносил ни слова, чтобы не спугнуть разбойников. Для сына князь сделал маленькое исключение:

— Ну, как настроение? — Князь склонился к Алексею. — Боевое?

Княжич мрачно глянул из-под лобья:

— Негоже русичам использовать недостойные приемы. Не сделает нам чести такая победа.

Князь бросил гневный взгляд на сына, хотел было вспылить. Но передумал и выпустил воздух:

— Главное результат, сынок. А как его добиться, если с честными рожами по этим лесам шастать? Хотя…, - он сделал паузу. — Может, ты и прав. Но с другой стороны, сам подумай, как еще выманить этих татей из леса. Никифор, конечно, сволочь последняя. Но это наша сволочь. И сейчас он с нами по одну сторону. Одно дело делаем.

Княжич упрямо мотнул чубом, выглядывающим из-под нахлобученной шапки:

— Негоже…