Волхв

— Все живы. Род Всенежи — большой. И деды и бабки в хорошем здравии. И прадеды живы. Только сильно переживают, что не могут с внуком своим видеться. Они тебя последний раз у себя привечали, лет, эдак, одиннадцать — двенадцать назад. Помнишь что-нибудь?

— Почти ничего. Так какие-то смутные воспоминания: ворота высокие во двор, во дворе собака, — он улыбнулся. — Имя помню — Мишкой зовут. Руки бабушки Малуши помню. Как с кем-то из братьев двоюродных на рыбалку ходили спозаранку помню, как снасти в иве запутал… Оказывается многое вспоминается, если захотеть…

— Вот видишь. Не враги мы тебе. Отец твой попал под влияние попа горацкого, и потому запретил родственникам с тобой встречаться.

— Потому что родноверы?

— Именно так. Мать твоя, была бы жива, этого бы не допустила.

— Отец любил ее…

— Ее все любили. Красоты необыкновенной была и ума. Жаль, болезнь ее сгубила. Попы меня к ней не допустили, хоть я и предлагал. Мог бы спасти. Но тот же Никифор уперся и… померла краса наша…

— Хватит про нее, ладно… — княжич положил руку на локоть ведуна.

Тот пожал его ладонь:

— Имя-то свое нареченное при рождении не забыл?

— Конечно, помню… Только отец говорил, что оно греховное…

— Ох, и крепко тебе голову заморочили. Но ничего, захочешь правду знать — узнаешь. А теперь, давай, командуй. Воины твои немного на хуторе поживут, пока мы в Коломнах гостим. В городе пусть в неведении остаются, что с отрядом приключилось. Когда назад пойдешь — мы их отпустим и оружие вернем. Вступишь в город во главе отряда, новым князем.

— А что отец?

Ведун нахмурился.

— Князь много бед русичам принес, по-хорошему бы его вместе с остальными бросить зверям на съедение.

— Ведун, ну, ради Бога, похороним его…

— Только ради тебя. Отряди четверых — могилу выкопать. По вашему обычаю, закопаем, так и быть в землю.

— И Бронислава. Хороший муж был.

К Брониславу у нас вопросов меньше всего. Не бросился бы на меня с топором — жив бы остался.

— Он не мог не броситься.

— Я понимаю. Тогда еще четверых отправь. Лопат у нас хватит — специально захватили побольше.

Любослав отошел давать распоряжения.

К волхву приблизился Смагин:

— Светлый, разреши просьбу.

— Валяй.

— Давай Никиту с собой возьмем. Он мне жизнь спас — дважды. Хоть и рисковал.

— Дубинина?

— Его.

— Взял бы с удовольствием. Хороший муж, знаю его. Но для его же пользы лучше остаться с товарищами. Они не поймут, если мы всех на хуторе запрем, а его обласкаем. Быть ему сотником новым, я княжичу объясню, на кого ему опираться можно. Но пока, сам понимаешь… ты ему что-нибудь уже сказал?

— Нет, решил сначала с тобой посоветоваться.

— Это правильно. Иди — попрощайся с ним и шепни на ушко, что помним его заслуги и будет вознагражден скоро.

Смагин быстро ушел.

— Ну, что, на хутор? — атаман удовлетворенно расправил рубаху. — У меня сарай там большой есть.

— Да, пойдем сейчас. Только подождем, пока княжич отца похоронит.

— Лады, я человека отправлю, чтобы готовились к встрече.

— Отправляй. И можешь, сразу несколько человек на охоту отрядить — едаков у тебя прибыло.

Сегодня можно обойтись — у них на телеге серна лежит. Приедем — пожарим. Всем хватит на сегодня.

— Ну, смотри сам. На тебе теперь большая ответственность — пленных сберечь, пока мы с княжичем не вернемся.

— Не беспокойся, Светлый, неужто, я не понимаю, что наше будущее сейчас решается. Встанет во главе княжества — Любояр — конец притеснениям и распрям. По-другому вся жизнь повернется. И мы из леса выйдем, деревню восстановим, заново жить начнем…

— Все верно понимаешь. Так что давай действуй, — ведун отвернулся от шагнувшего в сторону атамана. — Гор, подойди.

Парень, все это время терпеливо ожидавший своей очереди, быстро приблизился.

— Ну, как ты?

— Да, нормально все.

— Ну, и отлично. Тебе теперь будет отдельное задание — присмотришь за княжичем в селе. Ну, чтобы никто не обидел там.

— Ага, его обидишь, вон какой весь вооруженный.

— Ну, в общем, сам смотри. Сведем его с родственниками на первых порах, а там будет видно.

— Так у него там двоюродных одних — десятка три-четыре и парней, и девчат. Как они про Любояра узнают, меня к нему и не подпустят близко.

Белогост улыбнулся:

— Подпустят. Ты теперь потворник волхва, и воин знатный. На счету медведь и враг один. Так что ты там не тушуйся теперь.

— А я и не собираюсь.

— Ну, и добре. Сходи к княжичу. Если закончили, скажи — пора выдвигаться.

— Понял, — Гор подхватил меч, чтоб по ноге не стукал и убежал.

Впрочем, недалеко — Любояр с воинами уже медленно выворачивал из леска навстречу.