Волхв

Он шустро выскочил из распахнутых ворот конюшни и, сопровождаемый неизвестно откуда появившимся Бойкой, рванул к дому. Старик пропустил парня мимо себя и озабоченно оглянулся вокруг. Не заметив и не почувствовав ничего подозрительного, он тоже вошел в дом и осторожно притворил за собой дверь.

На дощатом столе стояли несколько деревянных тарелок с холодным утиным мясом, вареной репой, кувшин с клюквенным морсом, рядком лежали черствые лепешки. Перед ним уже сидели пятеро Миловых и старик. Несмеян, покачиваясь от слабости, добрался-таки до скамейки у стола и завтракал вместе со всеми. Когда Гор и ведун уселись, старик углядел на столе кувшин. Убедившись, что сам не достанет, попросил Гора, пристроившегося рядом, подать кружку с морсом. Внук привстал и потянулся за кувшином. Изредка все, кроме ведуна, занявшего место во главе стола, оглядывались на варяга, сидевшего не за общим столом, а отдельно, у окна. Тот осторожно поддерживал на весу пальцами утиное крыло и медленно жевал, глядя в светлое окно. Велитарх, евший неспеша, в неловкой тишине, которую нарушали только жующие звуки, звучно проглотил кусок жестковатого мяса:

— Светлый, — он мельком оглянулся на пленника, — Так что же делать с ним будем, а?

— После поговорим, — Белогост поморщился и смерил Велитарха недовольным взглядом. Потом тронул за руку Давилу. — Как поедим, надо будет двоих отрядить в лес — пусть носилки наладят. Несмеян у нас не ходок пока.

Несмеян смущенно покашлял:

— Ходить не смогу, правда. Так на Трудне доеду, чего людям неудобства делать.

Ведун задумался ненадолго:

— И то верно, не надо носилок, на жеребца мы тебя как-нибудь уже затащим.

— А он у вас смирный? — Олбран отломал кусок лепешки. — Не навернет деда на пригорке каком-нибудь?

— Да он у нас, знаешь, как плавно ходит? — подскочил Горий. — Как, — он на миг замолчал подыскивая слово.

— А ты покажи, — усмехнулся в усы Олбран.

Братья грохнули хохотом. Несмеян тоже открыл рот в беззвучной усмешке. И даже Белогост, уничтоживший в одиночку пару здоровых реп и сейчас подносивший ко рту кружку с морсом, приостановил движение и фыркнул. Горий смутился, но не потерялся:

— Ага, счас, — он отвернулся, пытаясь сдержать смех. Но не справился и тоже захохотал вместе со всеми.

Отсмеявшись, Миловы дружно поднялись.

— Благодарим за хлеб, соль, — Давило сказал за всех.

Братья дружно склонили головы. Гор тоже привстал и склонился в вежливом поклоне.

Ведун ответил тем же:

— Не вам меня надо благодарить, а мне вас. Ну, да ладно. Как все закончится, найду, чем вас всех наградить. А теперь за дело. Боюсь, дня не хватит на все, что задумали. Давило, забери пленника. Кстати, как тебя звать-то? — Он остановился в полуобороте у двери. — А то все «варяг» да «варяг».

Пленник вытер жирную после утки руку о штаны:

— Рядок я.

— Хорошее имя, порядок, значит, любишь, — одобрил ведун и обернулся к старшему Милову. — Забирай Рядка, запри в сарай. Пущай посидит, пока мы делом заняты.

Давило приостановился, пропуская всех на выход. Потом повернулся к варягу:

— Ну, поднимайся, воин. Слышал, куда тебя определил ведун?

Тот скупо скривился:

— Слышал. Только зачем меня закрывать, я все равно не убегу. Слабый еще.

— Слабый, не слабый, а сказано в сарай, значит, в сарай. И поживей давай, — прикрикнул Давило, заметив, что пленник не особенно торопится.

Рядок неторопливо встал и вышел из дома. На крыльце внимательно огляделся. Братья зашли за Белогостом в мастерскую, оставив створку приоткрытой. Гор скрылся в конюшне. Позади раздался шорох. Старший Милов оглянулся: на порог выбрался Несмеян и остановился, придерживаясь за притолоку. «Засиделся я, хоть подышу маленько». Милов кивнул: «И то верно». Рядок бы постоял и еще, но Давило подтолкнул его в спину.

— Поторопись. Некогда мне с тобой вошкаться.

Тот почти сбежал с крыльца. С трудом удержавшись на ногах, бросил на ходу через плечо:

— А куда вы все торопитесь? На пожар что ли?

— То не твое дело, — Давило дождался, пока он скроется в сарае, и крепко прижал за ним дверь. — Сиди и не дергайся. Будешь себя хорошо вести, проживешь подольше, может быть. — Он хохотнул и накинул на скобу колышек, запирающий сарай. — Прощевай покамест.

Милов еще раз для верности дернул запертую дверь и направился к мастерской.

Олбран и Велитарх скручивали влажные шкуры и почти готовую сыромять в рулоны. Заруба и Ратигор помогали ведуну стаскивать в одно место мялки, беляки, лещади — оборудование для выделки кож. Белогост протягивал через все приспособления толстый ремень, одновременно связывая их между собой.

— Мне что делать? — Давило остановился в проходе.

Белогост затянул последний узел:

— Ну-ка, подними, утащишь?

Давило степенно приблизился и ухватился за связку. Почти не напрягаясь, он поднял все приспособы старика одной рукой и легко закинул за спину.

Ведун удивленно качнул головой:

— Силен, ничего не скажешь.

— Он у нас быка на спор поднял, — Велитарх затянул тюк кожи и выпрямился. — А это для него семечки.

Давило осторожно опустил поклажу и улыбнулся. Лицо его лишь немного покраснело.