Волхв-самозванец

Подхватив ларец под мышку, я зашел в море метров на пять, как раз по колено, и поддел крышку кончиком лезвия. Жаль, конечно, столь изящную вещицу, но... как говорят: «Не разбив яйца, иголки не достанешь».

Что-то хрустнуло, и крышка раскрылась, словно ее кто-то толкнул изнутри. Оттуда, как чертик из табакерки, выскочил заяц.

– Куда, голуба?

Довольный своей проницательностью и предусмотрительностью, я выловил из воды прыгуна, не дав ему утонуть, и, крепко взяв за уши, вынес на берег.

Внешний осмотр не выявил никаких аномалий. И как в живого зайца можно было засунуть утку?

Главное – птицу не упустить, а иначе лови потом... дракон, даже трехглавый, это вам не сокол ловчий.

Так ничего и не сообразив, я засунул зайца обратно в ларец и немного потряс. Приоткрыл небольшую щелку и заглянул внутрь. Никаких изменений: сидит заяц, глазами лупает да ушами шевелит. Но ведь в сказке ясно написано «ударился о землю и обернулся уткой». Почему же не действует?

– Посильнее, – посоветовал Гнусик. – Кто же так отбивные готовит?

Воспользуюсь для этой цели мешком. Скудные остатки провизии перекочевали в карманы плаща – на обратном пути придется потуже затянуть пояс.

Завязав мешок, я примерился и с молодецким «ух!» что было мочи лупанул мешком оземь.

– Кря, – раздалось из мешка.

Заглянул осторожненько, и правда – утка. Серенькая, небольшая.

– Теперь нужно подождать, пока она яйцо снесет.

– Ага, – согласился более вредный из Троих-из-Тени. – Вот только где ты селезня возьмешь?

– Зачем? – удивился я.

– Для яиц, – пояснил Пусик. – Нужен селезень, больше некому.

В сказке, как припомнилось мне, тоже, кажется, яйцо появилось после того, как утку догнали. Вот только не помню, кто, селезень ли, а если да, то что там делал...

Пришлось взять дело в свои руки.

И спустя полчаса передо мной лежало заветное яйцо, а над костром румянилась утиная тушка.

Ножом по яйцу... (Нет, попробую перестроить предложение, а то звучит как-то...). Подставил под нож яйцо... (Опять не то.)

Короче... достал я иголку.

Лежит на ладони, блестит в солнечных лучах.

– Вот ты какая, погибель Кощеева.

– Ломай, – посоветовал Гнусик.

Но осуществить его пожелание я не успел.

Со всех сторон нас окружили загорелые дочерна люди. Они направили на нас копья и залопотали на непонятном наречии.

Дикие какие-то – по-русски не могут. Дикари, одним словом.

– И как раз к обеду, – меланхолично заметил Пусик. Из-за спин голозадых дикарей вышел мужик в резной Деревянной маске, с пучком павлиньих перьев в руках и с заметным акцентом. – Словно первокурсник университета им. Патриса Лумумбы.

– Я великая шамана большого народа, – начал он, потрясая перьями и отплясывая чечетку. – Ты мой раб.

– Ребята, давайте жить мирно, – предложил я, извлекая из ножен мечи.

– На колени, раб! – взревел шаман. – Сегодня ты станешь моим ужином.

– Ну чего разорались? – возмутился Змей Горыныч, переворачиваясь на живот.

Вследствие чего парочка туземцев приобрела опыт попадания под дорожный каток. Вот только новоприобретенными знаниями поделиться им не судьба.

Дикари взвыли, они-то считали его выброшенной на берег тушей кита, и побросали копья. Одно из них ударило дракона в нос. Причем правой, наиболее обидчивой – головы. Змей Горыныч осерчал и дыхнул огнем.

Все дикари в ужасе разбежались, кроме шамана, которого я успел сбить с ног и впечатать носом в песок.

– Зачем он тебе? – поинтересовался Горыныч.

– Поговорить хочу.

Шаман не стал упорствовать. Все рассказал добровольно, даже охотно. Особенно после того, как я пообещал не скармливать его «говорящей горе, извергающей пламень огненный».

Выяснилась интересная вещь.

Это племя издавна занимается некромантией и зомбированием. Они-то и подсуетились с Кощеем, который однажды, отправившись в свадебный круиз, попал на этот остров, но сумел завоевать доверие шамана. Бессмертный уговорил его провести зомбирование не над мертвым, а над живым. Тот не стал спорить и в качестве обмена опытом проделал необходимую процедуру над самим Кощеем. Для большей наглядности. Как ни странно, опыт удался. И просто Кощей стал Кощеем Бессмертным.

– Недолго ему бессмертствовать, – похвалился я. – У меня игла, в которой смерть его. Сломаю ее – и конец.

– Нет, – замахал перьями шаман. – Так ты его не убьешь. Иглу нужно воткнуть в куклу-двойника. Иначе ничего не получится.

– Но в сказках...

– Сказка ложь, – процитировал великого русского поэта шаман, – да в ней намек.

– И где эта кукла?

– Ну, это просто.

Он отвязал от пояса небольшой мешочек и извлек из него маленькую тряпичную куклу. С глазами бусинками, нарисованным ртом и разрезом на спине.

– Это как-то связано с культом Вуду? – спросил я.

– Разумеется, – не стал отрицать жрец.

– Значит, если я не ошибаюсь, мне придется искать Кощеевы ногти, кровь, волосы и еще разную гадость.

– Какая у него кровь? – удивился шаман. – Он же зомби.

– Так что делать?

– Вот тебе кукла, игла у тебя уже есть. Приблизишься к зомби, чтобы тот увидел тебя, и начнешь протыкать разные части тела. Говоришь «нога» и загоняешь иголку кукле в ногу. Готово. Она потеряет магическую защиту. Дальше в том же духе.

– Спасибо.