Волхв-самозванец

Действуя согласованно, на одном порыве, забыв о боли в уставшем теле, местами кровоточащем — все же мы не столь быстры, чтобы избежать всех ударов, — мы начинаем освобождать пролет от ненужного мусора. Сквозь бойницы летят груды металлолома, который успел покрыться толстым слоем ржавчины, окисла и пыли, трухлявых деревяшек, прелой кожи и прочей не очень хорошо пахнущей радости старьевщика.

При одном взгляде на мусор, громоздящийся вокруг кучами до потолка, на ум приходит сравнение с авгиевыми конюшнями. Нам его вовек не убрать.

— А может, как раньше? — предлагает Данила.

Я сразу догадываюсь, о чем это он. Когда-то мы с ним воспитывались в детском доме «Страна Оз», игрою случая располагавшемся в небольшом, старинной постройки здании рядом со спецкоттеджем, в котором был собственный лифтер — это на три-то этажа, а также сторож и дворник в одном лице, дед Панас, постоянно одетый в тулуп и шапку-ушанку, с вечной самокруткой, торчащей из беззубого рта. Кроме этого немого дворника еще один человек смотрел на вечно голодных сорванцов без брезгливой жалости — маленькая, шустрая, с огромными бездонными глазищами и вечной готовностью к любой авантюре девочка — наша одногодка — Натка. Так вот, в те хорошие времена, полные веры, что надежды сбудутся, мы изобрели один неплохой способ избавляться от мусора во время дежурной уборки помещений. Крупная фракция, как и положено, отправлялась в мусорное ведро, а мелкая, чтобы не мучиться, — в подвал. Когда это обнаружилось, было много крику и неделя без компота из сухофруктов, являвшегося в то время заменой сладостей и комплексов витаминов.

— Шуму будет…

— Зато быстро. Сказано — сделано.

Упершись плечами, мы сдвинули кучу с места, потом еще и еще, до лестничного пролета.

— Первый пошел!

Подпрыгивая и громыхая, доспехи и оружие запрыгали по ступеням.

Когда мы наконец-то очистили от старья пролет, лестница была основательно завалена хламом, делавшим ее совершенно непроходимой.

— Придется кому-то капитально потрудиться, чтобы разгрести этот завал…

— Но это дело будущего, а сейчас…

— Это мы! — радостно объявили все три головы одновременно.

Протиснувшись внутрь, Горыныч осмотрел помещение и окликнул свою подружку. Больше о ее статусе сказать ничего не могу — насколько мне известно, они не венчались в церкви и не посещали Дворец бракосочетаний с целью создания семьи.

— Гадзилушка, — представил свою дражайшую половину трехглавый.

— Моя осеня приятна, — прищурив глаза, на восточный манер поклонился я.

— А теперь все прочь! — рявкнула Гадзилушка, поглаживая выпуклое брюхо.

Мы бросились прочь. Слаженно и дружно. В подобном состоянии женщины становятся крайне нервными и раздражительными. А уж самка дракона…

Сполоснувшись у колодца, воду в котором слегка подогрел Змей Горыныч, мы переоделись в свежую одежду, смазали раны и ушибы целебной мазью и пристроились рядом с трехглавым драконом, чтобы его жаркое дыхание высушило наши волосы.

— Горыныч, — ероша чуб, спросил я, — а твоя Гадзилушка, случаем, не дитя Страны восходящего солнца?

— Какого солнца?

— Ее мать не японка?

— Не знаю, — неуверенно ответила средняя голова, вопросительно посмотрев направо и налево.

— Просто у нее имя похоже…

— Обычное русское имя, — уверенно возразила правая голова.

— Угу, — поддержала ее средняя. А левая пояснила:

— Когда мамаша Гадзилушки откладывала первое свое яйцо, из которого позже вылупилась моя красавица, ее папанька (если мамаша не ошиблась в подсчетах) сунулся к ней и, советуя, как лечь да как, что и откуда, поинтересовался именем, которым они назовут своего первенца, тут уж она ему ответила, сверкая вылезшими на лоб глазами и с трудом сдерживая рев:

— Задушу, гад!

— Вернее наоборот: «Гад, задушу!» А ему сквозь стоны почудилось, будто она произнесла заветное имя — Гадзилушка, ну он и полетел на радостях с товарищами-приятелями хмельные ягоды есть да по травушке-муравушке кататься.

— Это такая чудесная трава, — мечтательно призналась средняя голова. — Покататься в ней — наипервейшая забава молодых драконов. Согреешь ее своим огненным дыханием — аж дымок пойдет — и катаешься, катаешься… а потом пирушка, как положено, по быку печеному, по десятку коз-овец разных…

— Понятно, — кивнул Данила, — откуда потом трехглавые драконы берутся…

— Ладно. — Приглаживая пятерней торчащие во все стороны волосы, я поднялся. — Нужно идти. Кощей, поди, все дальше уходит.

— Удачи, — пожелал Горыныч, — полетел я… у меня там башня с яйцами — охранять нужно.

— И тебе удачи!

Глава 36 БРЕДУЩИЕ МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ

Совместный труд для моей пользы — объединяет.

Кот Матроскин

— Так вот ты каков… вход в Чертоги Мрачные, — глубокомысленно изрек кот Василий и принялся подбирать рифму для очередного великого произведения: — Мрачные — злачные — смачные.

— Тяжелый случай, — констатировал голос из-за моего правого плеча.