Волки

– Давайте, начальник, без подколов. Сами знаете, что и без них сахар сладкий, – произнес Серега, буравя его своими маленькими свинячьими глазками. – Скажите, зачем я вам понадобился?

– Вот, решил посмотреть на тебя, о жизни с тобой поговорить. Я слышал, Серега, что у тебя диабет и ты плотно подсел на инсулин?

– Вы что, врач? Вам что от меня нужно? Наверное, вы притащили меня сюда не для того, чтобы читать мне курс по борьбе с диабетом? – сказал он сердито.

– Правильно, Серега, я не врач. Вот ты мне не поверишь, гляжу я на тебя, а сам думаю, как долго ты выдержишь в местах лишения свободы. Год? Полгода? То, что долго там ты не протянешь, ясно всем, а особенно тебе. Сам знаешь, наверное, от ребят, что там таких пухленьких, как ты, любят.

– Вы что меня оскорбляете? Кто вам дал право надо мной издеваться? – возмутился он. – Я буду жаловаться на вас в прокуратуру.

– Можешь, Серега, можешь. Жалуйся на меня хоть в Организацию объединенных наций. Это твое право, которое закреплено за тобой нашей Конституцией. Ты вот что скажи мне, Серега, почему ты попал в черный список «Гарика»? Ты же его хорошо знаешь, он за брата сейчас готов убить любого, даже тебя?

– Что за дела, начальник? Причем здесь «Гарик», его брат и я? Я лично никогда и никого не убивал. У меня не было напрягов с ними.

– Может, ты и прав, Серега, но не во всем! «Гордея» застрелили из «ТТ», ты это должен хорошо помнить. Вот из того самого «ТТ», что ты тогда передал москвичам. Ну, тем, которые погибли в Зеленом Бору. Мне об этом, а вернее, о передаче тобой этих пистолетов, рассказал задержанный нами в Армавире автоматчик. Ему, кстати, как и его напарнику, ты тоже передал автомат, из которого они застрелили Долгова и Пашу Орского. Теперь, Серега, ты, надеюсь, понимаешь, к чему я тебя подвожу? Думаю, что если ты не умрешь от диабета, то воры прямо в изоляторе вспорют твое толстое брюхо.

Абрамов видел, что его слова, словно гвозди, с болью впивались в его тело. Он дергался, и на его лице то возникали, то пропадали гримасы боли.

– Серега, здесь не цирк. Ты что мне здесь строишь рожи? – строго произнес Абрамов. – Ты их там будешь строить, когда они прижмут тебя ночью к параше. Ты знаешь, Серега, как пахнет там параша? Если не знаешь, то в самое ближайшее время узнаешь.

Он вжал голову в плечи и закрыл глаза, представляя все это.

– Ты по своему состоянию здоровья, можешь, конечно, и не попасть в общую хату. Тебя могут оставить где-нибудь на хозяйственных работах. Но это тоже не выход для тебя. Туда, как правило, направляют людей, имеющих какие-то заслуги перед администрацией изолятора. Однако, это тоже для тебя не выход, тебя растерзают свои же ребята, когда ты откинешься из зоны.

Рубашка на теле Сереги полностью пропиталась потом. Он то и дело вытирал лоб и затылок носовым платком, который был таким же мокрым, как и его рубашка.

– Пойми, – продолжал Виктор, стараясь придать своему голосу доверительный оттенок, – пока у меня не было против тебя прямых показаний, мы с тобой, Серега, не встречались. Сейчас эти показания есть, есть и заключение экспертизы по «ТТ». Появилась явная угроза твоей жизни со стороны «Гарика». Вот это все и привело к нашей встрече. Кстати, где ты взял этот пистолет? Ты знаешь, пистолет этот запалился еще в Челнах.

– Мне его Гаврилов подогнал. Сказал, что купил его у какого-то бывшего мента. О том, что пистолет «паленый», я честно не знал.

– Кто такой Гаврилов? У вас, как у собак, одни клички. Ты мне его фамилию назови.

– Имя я не знаю. Все его называют Гавриловым, и все. Живет он на проспекте Победы. Терся немного с «Гордеем», а затем, по-моему, примкнул к «Чайникам».

– Ты мне, Серега, дом назови. Ты знаешь, проспект большой, где мне его искать?

– Вы знаете, я могу только показать на месте, а так номер дома и квартиру не знаю.

– Вот что, друг мой. Сейчас поедешь с операми и покажешь им этот дом и квартиру этого Гаврилова. После того как вы вернетесь, сядешь в кабинете и все очень подробно напишешь мне в явке с повинной. Число можешь не ставить. После того как мы задержим этого Гаврилова, ты поставишь число. Получится для всех, что это Гаврилов вложил тебя, а не ты его. Понял?

– Понял, начальник, – ответил Серега. – Можно мне в туалет, больше терпеть не могу.

Абрамов позвонил ребятам, и те отвели его в туалет.

– Виктор Николаевич, вы чем его так испугали? – поинтересовался у него один из оперативников. – Похоже, у него открылась медвежья болезнь. Он вот уже полчаса, как с горшка не поднимается.

– Просто дал слабительное. Будьте внимательны, Серега еще тот пассажир, от него можно ожидать все, что угодно.

***

«Резаный» стоял у окна и смотрел на улицу. Из окна арендуемого им офиса хорошо просматривалась Нева. Несмотря на внешнее спокойствие, в душе у него все кипело от негодования. Он взглянул на сидевших в офисе людей, которые настороженно следили за меняющимся выражением его лица. Наконец, он отошел от окна и сел за стол.