Волки

Выпили. Петя испросил разрешения пить только апельсиновый сок и ему на это индульгенцию выписали, тем более, что он обосновал: «Воротит от водки» – всё понятно без соплей. Мир сквозь гугл-очки казался каким-то жёстким и цифровым, поэтому Седых снял и бережно спрятал в карман стёклышки – и мир сразу стал тёплым, ламповым…

Остановились на излучине реки Окши – тут и бор сосновый и вид с крутого берега, и вода чистейшая, благо солнышко жарило и летом было лето, а не так, как в Москве и Поволжье – холодрыга, ураганы и ливни. Сначала убрали немного мусора от предыдущих отдыхающих, потом разложили мангал и накрыли поляну на семь человек – счастливое число. И воскурился дымок к небу и нёба обожгла водка и сердца стали биться в ритме счастья и только Петя не мог выгнать из себя печаль, но он её душил и взрывал. А ещё ему нужно было кое-что выяснить.

– Толя, как у тебя мама?

– Стало лучше.

– Деньги на лечение нужны?

– Нет, Петя, нам из Мюнхена прислали, у мамы там двоюродная сестра и они там один дом купили несколько лет назад по дешевке, сделали из него конфетку, продали с выгодой… в общем, на лечение мамы хватило… она на поправку пошла! – Толя улыбнулся так, как он давно не улыбался. А потом засмущался, ведь он знал, что отец Пети – безнадежно болен…

– Это хорошо. Давайте выпьем за здоровье наших близких!

Выпили. Горьким показался Пете сладкий апельсиновый сок.

– Друзья! Я не буду ходить вокруг да около… у меня отец умирает, врачи дают от месяца до трёх, от операции заграницей он отказался, да и уже поздно… – голос Петю подводил, но главное, что сердце его не подвело. – Он борется… но… возможно, из-за него меня и выпустили из дурки, а ещё вот причина, – Петя достал очки. – Мне надо волков снять, если, конечно, их вообще можно снять на видео. Но это уж как получится…

– Может, выпьешь? – спросил Шершень. Петя помотал головой.

– Короче, не могу я жить, как раньше… нет, не волнуйтесь, в монастырь уходить не собираюсь.

– Слава Богу! – заявил Боцман.

– Богу слава! – поддержала ливерпульская четверка и ей сочувствующие.

– Вот сволота, а! Своего фронтмена всё время перебиваете!

– Тихо! Лидер-террорист говорит! – утихомирил бесцеремонный рокерский народ Боцман.

– Предлагаю устроить благотворительный концерт в Москве, в Лужниках, а собранные средства пойдут детям… в этот, как его, фонд «Подари жизнь».

– А нам выступить-то дадут? А то я уже столько гастролировал за решеткой, что обратно туда не тянет! – поделился наболевшим Роджер. Его понять можно – какому молодожену хочется на нары?

– Дадут, если мы своих песен петь не будем… – объявил условия рок-деятельности Петя.

Сначала оглушила тишина, даже сосновый бор перестал иглами шелестеть, потом раздались самые разные матерные вопросы, суть которых хорошо передавало компактное выражение: «А ху-ху не хо-хо?» Седых тянул паузу, потом протянул свой пластиковый одноразовый стаканчик с соком к Шершню и глазами так показал, мол, плесни, ну Шершень и плеснул водки с горкой.

– Лужники, парни! Там выступали Кино и Metallica!

– И Мадонна с Майкл Джексоном, – вставил Толя.

– Да! Представляете перспективу, а! – Петя распахнул руки и вокруг образовался самый большой в стране стадион… – Если всего сорок тысяч придёт, и билет сделать штукарь, то это уже сорок миллионов рублей деткам… деткам, которые очень хотят жить… ну и что, что не свои песни будем петь? Мы исполним настоящие хиты и не слажаем, стыдно не будет!

Выпили, а потом часа три или четыре обсуждали репертуар, глаза рокеров горели, мясо на шампурах румянилось, пластиковые стаканчики не успевали высыхать от водки. Запустивший процесс Петя отошёл в лес и лёг на упавшую и пожелтевшую хвою и смотрел на сосны и на небо и на игру света и на полёт дятла. Как честный человек он достал очки и что-то снял, но волков вокруг не наблюдалось, да и к лучшему, контакт с потусторонним или внеземным сильно бы осложнил такую простую и понятную жизнь, жизнь ради других, а не только ради себя.