Волки

Петя, конечно, потыркался ещё туда-сюда, но везде его ждал полный и бесповоротный бесперспективняк! И уже автосервис не казался плохой картой на сдаче. Играть надо тем, что тебе раздали. Только шулер достает туза из рукава. А ещё терпение и труд всё типа перетрут… Но, по старой русской традиции Седых от решения проблем ушёл в мини-запой. В крутой штопор Веста бы ему сорваться не дала, а вот так мальца подбухнуть уже утром, чтобы день не казался слишком сумрачным – другое дело. К вечеру Петя находился в некотором неустойчивом состоянии, которое так хорошо знают профессиональные алкоголики, они добавляют очень осторожно, чтобы улучшить, но не переборщить, а вот пьяницы – то есть непрофессионалы – не всегда чувствуют грань и могут, как лишкануть, так и недобрать градус на килограмм живого веса. Седых шёл на ощупь, он взял тёмного и светлого пива и начал осторожно с менее крепкого, а потом посмотрел, что дела не шибко хорошеют и тогда добавил тёмного, получшело, тогда малость усугубил… Пил он в дремучей части парка Горького и своими возлияниями не мешал мамочкам, гуляющим по аллеям с детьми. Собутыльников в пять после полудня зазвать в парк не получилось, у трудового народа в это время конец рабочего дня. Не шибко молодой рокер очистил очередного жёлтого полосатика – пересушили рыбу, мать их еди! – и стал дербанить сухую рыбку зубами. Моргнул. Тут перед ним и возник волк. Знакомый волк, большой и страшный. Недожеванный полосатик вместе с неопределенным артиклем: «Блядь!» (в котором чувствовалось пивное амбре и слышалась легкая хрипотца) отправился в полёт и по законам сохранения импульса Петя отлетел в противоположном направлении. Рокер как сидел на скамейки без спинки, так с неё и сверзя в виде медленной ракеты на пивной тяге. Но к чести своей бутылку пива не расплескал – вот она в правой руке покоится. Благо упал не на асфальт, а на землю, а она завсегда мягче асфальта, скамейку давно всякие забулдыжники оттащили от аллейки под ёлки, чтобы там в сумраке обделывать свои слегка нарушающие общественные порядок делишки. Волк в мгновение ока настиг Петю и лапы его уперлись в землю рядом с головой поверженного человека. Морда волка заканчивается носом, но человек, около которого чернеет нос волка, обычно сконцентрирован на другой части тела – на клыках, которые в рыке обнажили брылы или как там губы у волчар зовутся, короче, очень явственно видно оскаленные клыки и они такие большие, что заслоняют остальной мир.

«Ты обещал» – отчетливо слова появились в голове. Телепатия рулит. Петя как всегда не противоречил очевидному и так же конкретно ответил: «Да». Челюсти стали неумолимо приближаться к рокеру, а земля под затылком никак не хотела уминаться, и, таким образом, нос Седых мог оказаться там, куда ему никак не хотелось попадать и только какая-то человеческая гордость или дурость не давала сигнала зажмуриться или отвернуться от смерти в виде четвероногого серого хищника. Тут краем правого глаза Петя заметил второго волка, поменьше, похоже, самка. На публике играть всегда полегче, и Седых перешёл в наступление: «А что, я скажу? Волки против химзавода. Да кто мне поверит! И даже если поверят, то просто решат, что легко вас перестреляют. Велика важность – волки!» Громадный серый волк смотрел на глупого Петю и слова человека иссыхались, как шагреневая кожа, они теряли убедительность и силу под этим взглядом. «Мы будем убивать. Всех. Пока не поймёте. Скажи им это». Это был беспрекословный приказ. «Скажу, пусть меня в психушку упекут, но скажу, я скажу, мне что жалко – волки будут убивать всех! Всё понятно, как же иначе, стройке каюк и вся недолга!» – пообещал Петя, незаметно для самого себя моргнул и волки исчезли. Оба два.

Подготовленные люди могут встать из положения лежа одним движением тела. А Петя очень медленно и деликатно приблизил к своим губам бутылочку пива и сделал глоток, потом так же тихонько он начал подниматься, допил бутылку и разбил её о металлическую часть скамейки. Пусть теперь волки побегают по осколкам. Глупость, конечно, они же не такие дураки, чтобы вернуться на место очередного контакта. Седых отряхнулся и двинулся по аллее к выходу из такого для него сейчас горького парка. Спрашивать у мамочек, не видели ли они двух больших волков, было так же глупо, как бить бутылку. Мальцы в колясках также не могли помочь. Придя домой, он сел за комп, благо Веста работала в фотостудии и машину не нужно было отжимать (давно пора купить второй комп, но не сейчас, не сейчас…), Седых что-то шептал про себя, отбивал ритм и печатал. Песня родилась за час и за два подхода к холодильнику, где охлаждалась бутылочка водочки. Градус повышать можно. И песню написать можно. Он разослал слова вКонтакте всем участникам группы Corner. Песня, цепляющая, как укус – вожак стаи настиг оленя, прыгнул и вцепился зубами в шею… Название соответствовало: «Волки!»