Волки

Ей снова стало неприятно, перед глазами невольно проплыла картина, как Маэль и Софи улыбаются друг другу. Фантазия доделала свое дело – вот они начинают целоваться, Маэль осыпает ее комплиментами и раздевает… Отвращение, злость и обида сразу заклокотали в груди. Невыносимо. Это было невыносимо!

– Я вижу, что вы не в настроении. Мне лучше уйти, – сказал Аим. – Я подумал, что раз мы так случайно пересеклись – это повод отвлечься и поговорить. Приношу извинения.

Он поднялся, посмотрев на Анну-Марию в последний раз. В его серо-голубых спокойных глазах отразился свет огней с улицы. До нее донесся запах его одеколона, едва уловимый и легкий. Она промолчала, поискала глазами телефон. В ту же секунду у лежавшего рядом на столике телефона включился экран и высветилось сообщение. От Маэля. «Валевская! Ответь хотя бы на один звонок, истеричка! Долго будешь молчать?! Я тебя из-под земли достану! Oh dioses, ayúdame con esta mujer loca! [13]»

Сглотнув подступающее к горлу бешенство, Анна-Мария резко схватила капитана за руку, отчего он удивленно обернулся. Она подняла на него глаза и, стараясь унять быстро бьющееся сердце, пробормотала:

– Прошу вас, останьтесь.

Глава 11. Драма-дама

– Ты мне позвонишь?

– Отвяжись.

– Мне ждать звонка? – все не унималась она.

– Бога ради, иди своей дорогой!

Маэль злобно смотрел на Софи, надеясь прогнать ее. Она уставилась на него своими желто-карими глазами, надув губы. Ночной ветер трепал ее светлые кудри, обрамлявшие точеное лицо. Спорить бессмысленно – да, она красива и, возможно, Сантана бы даже повторил с ней такой опыт. Но отныне одна лишь мысль об этом вгоняла его в ужас. Что будет, если Анна-Мария узнает о втором разе, – неизвестно. А хотя будет ли ей теперь дело? Кажется, сегодня она перегорела. Вспыхнула от появления Лероя и лопнула от вида Монтескье в машине Маэля. Он добил ее.

Устало вздохнув, Сантана отвел взгляд в сторону и покачал головой:

– Детка, давай попозже. Дуй домой.

Он бросил последний взгляд на девушку, которая стояла рядом с его машиной, нажал на газ и тронулся с места. Уехал нахер подальше. Где-то внутри клокотало глухое бешенство. Она ведь узнала каким-то образом, что Маэль связан с Анрией, и совершенно точно намеревалась таким образом ей досадить. А Сантана оказался удобным рычагом воздействия – одно свидание с ним повлияло на все. Он бы убил ее за это или по крайней мере дал добрую затрещину. Но истинному джентльмену не пристало рукоприкладство в отношении женщины, поэтому все есть так, как есть. Но мысль, что он был использован, убивала. Прямо по ребрам била наотмашь. Еще хуже то, что его поглощало чувство вины.

Подбросив из вежливости Софи домой, Маэль несся по ночному Марселю. Вокруг мелькали огни, люди, был слышен уличный шум и гул машин. Город не спал; ночью он лишь входил в раж, разогревался. Но даже прохладный ночной воздух и рев мотора любимой машины не помогали остудить голову. Сейчас поможет либо полыхающая «Маргарита» с солью, либо голубые злые глаза Анрии. Маэль выбрал оба варианта. У него было ощущение, что одно без второго будет невозможным.

Он мельком опустил взгляд на экран телефона – ни одного сообщения от Анрии, полная тишина с ее стороны. Их отношения походили на безумные скачки или на график криптовалют – летели вверх, казались полной идиллией, либо падали резко вниз, когда Анрия и Маэль кидались друг на друга, чтобы убить к чертям собачьим. А возможна ли стабильность в этом безумии – не мог сказать никто.

* * *

Рассматривая его, она пришла к двум умозаключениям. Во-первых, когда он говорил, то часто облизывал и покусывал губы. Во-вторых, он казался невероятно обаятельным. Особенно сейчас, когда его каштановые волосы не уложены, а аквамариновые глаза блестят от вина. Пахло от Аима парфюмом Paco Rabanne и розовым мылом из отеля. Он оказался очень интересным человеком. Вокруг него всегда что-то происходило, какие-то события или странности, экшен и безумие. Самым забавным было то, что сам по себе Аим был крайне уравновешенный и скупой на эмоции человек. Он реагировал спокойно, даже когда соседняя машина взрывается и подрывает все рядом стоящие.

– Это оказалось ловушкой, – рассказывал он. – Думали, что я сяду в свою машину и взлечу на воздух вместе с ней. Но у меня хватило ума разблокировать и завести ее издалека.

Анрия вскинула брови, качая головой.

– А мне казалось, что у меня плохая работа.

– Помилуй, в твоей-то работе что может быть плохого? Это же искусство. Моя работа с бумажками и убийцами даже близко не стоит.