Волки без границ

Как мне объяснял Коля, выступление в «Уроках музыки» для каждой молодой группы сулило хорошие перспективы. Дирекция клуба придирчиво выбирала исполнителей, предлагая площадку только начинающим музыкантам. И там будет выступать наш «Короб»!

Я захватила с собой Марину, мою будущую однокурсницу, с которой познакомилась на дополнительных вступительных испытаниях в институт. Бывает, поговоришь с человеком пять минут, и вы уже друзья не разлей вода. Так и у нас с Мариной: мы сразу спелись, и только общение с ней не давало подохнуть со скуки.

В Марине меня вымораживала только одна черта — она постоянно опаздывала! Прийти всего на пять минут позже назначенного времени — это для нее был подвиг, достойный Книги рекордов Гиннеса. В основном я ждала ее по пятнадцать-двадцать минут, и на концерт мы пришли с опозданием на полчаса! Я готова была вырвать у Коли или Роберта гитару и треснуть ей по башке, но ограничилась лишь уничтожающим взглядом и парой нелестных выражений.

Через толпу подростков, уже вовсю качавшихся в такт музыке, мы протиснулись почти к самой сцене и подняли руки в жесте ILY. Вокруг рос уже целый лес рук с таким же жестом, который можно увидеть на любом рок-концерте.

Не знаю, где ребята откопали новую солистку, но девушка, занимавшая место у микрофона, выглядела почти точной моей копией — такая же светловолосая и неуверенная в себе. Думаю, единственным отличием был лишь возраст — ей явно не больше шестнадцати. Впрочем, пела она здорово — я не могла это не признать, хотя когда она спела пару моих песен, которые я успела написать для группы, в груди опять зашевелилось неприятное чувство, что меня обокрали.

Баха почти полностью скрывала барабанная установка, только по очкам и блестевшей в лучах прожекторов лысине я догадалась, что он все еще ударник в группе. Коля как всегда экспериментировал с прическами, но сейчас попал в точку: волосы уложены в творческом беспорядке, с кончиками, окрашенными в блонд, из-за чего он выглядел старше своих лет. Роберт… Это был наш старый-добрый строгий Роберт, он и сейчас играл на бас-гитаре с сосредоточенностью Паганини, выступавшего перед Наполеоном. Я вспомнила, как когда-то он играл в нашем школьном актовом зале, то и дело посматривая на мою одноклассницу, после чего мне и пришло в голову написать песню про волков. Сегодня взгляд Роберта был устремлен лишь на инструмент.

Концерт окончился в половине одиннадцатого. Уставшие и пропитанные потом, но довольные собой, ребята ушли переодеваться. Мы с Мариной собирались было уходить, но Коля сбросил мне сообщение с просьбой остаться, и мы подошли к барной стойке. Изучив длинный список алкогольных напитков и коктейлей, я нашла, наконец, несколько безалкогольных пунктов и заказала ядреную смесь из нескольких соков и сиропов под названием «Московская зорька». Марина, смерив меня насмешливым взглядом, взяла что-то «для взрослых». Вскоре к нам подсели и Коля, Роберт и их солистка.

— Кать, это Ника, — представил девушку Дицман-младший. — Голос специально под твой искали.

Я коротко кивнула Нике, почувствовав нечто сродни ревности по отношению к ребятам, и представила всем Марину. Подруга сразу обратила заинтересованный взгляд на Роберта, а тот уже сжимал в руке стакан, на дне которого плескался некий темный напиток. Судя по количеству, крепость его была выше обычных коктейлей, а я никогда не замечала за басистом склонности к алкоголю.

— У него все в порядке? — спросила я Колю, стараясь одновременно перекричать музыку из динамиков и не заорать слишком громко, чтобы вопрос не долетел до ушей Роберта.

— Нет, все г**но, — ответил Колян и покосился на брата. — Луиза вышла замуж, пока была в своей Чечне. Ее типа там заставили, как она сказала… Мы не знаем.

Я бросила на Роберта сочувственный взгляд. Марина уже взяла его в оборот и что-то щебетала, кокетливо улыбаясь, но ее старания были напрасны — парень тупо смотрел в почти уже пустой стакан, лишь иногда еле заметно качая головой, чтобы показать, что он слушает собеседницу.

— И что теперь?

— Теперь у нас депрессия. Либо он имеет нас всех на репетиции, либо сама видишь, бухает.

Коля потянулся к моему стакану и отпил пару глотков.

— Что это? — он воззрился на «Московскую зорьку». — Ты безалкогольный взяла?

— Я вообще-то не пью, — смущенно ответила я.

— Можно я тебе памятник поставлю? — рассмеялся Коля и потрепал меня по плечу.

Тут я поняла, что еще мне показалось странным в поведении Роберта, почему я интуитивно заподозрила, что с ним что-то не так, еще до того, как он заказал коньяк или что там болталось в его стакане. Он ни к кому ни разу не прикоснулся. Не обнял меня в знак приветствия, не хлопал по плечу собеседников. Дружеское объятие от Роберта, шутливый подзатыльник от Роберта, прикосновение, чтобы приободрить или, наоборот, остудить пыл — все это сгинуло. Он будто бы отгородился от внешнего мира, замкнувшись в себе и не желая выходить на физический контакт. Ужасное зрелище.

— Кать, мы пошагали, Нику надо домой отвезти, — окликнул меня Коля, поднимаясь. — Роб, ты с нами?