Волки без границ

— Чего??? — Удивление сменилось недоверием, его губы скривились в усмешке. — Художница? Ха-ха! Смешная шутка. Что, на юрфак не прошла? Ты хоть карандаш в руках держать умеешь?

— Умею! — огрызнулась я. — И на юрфак я поступать не собиралась! Я умею рисовать и хочу делать это еще лучше!

Руслан наигранно зевнул и махнул на меня рукой.

— Кончай болтать, не терплю вранья.

— Я не вру, клянусь Аллахом!

— Ну, ладно… — он на мгновение задумался. — Изобрази мне что-нибудь монументальное к вечеру, и тогда я подумаю… Заметь, я сказал «подумаю». А теперь позволь, я выйду из этого помещения?

Едва не булькая от злости, я отошла от двери, пропуская его.

— Художница… — пробормотал себе под нос Руслан и фыркнул. — Ва Дел, чего только не придумают…

Эта сказанная вполголоса, но явно предназначенная мне фраза окончательно отключила у меня всякое чувство самосохранения. Уж я ему покажу высокое искусство! Осталось только раздобыть краски и придумать нечто монументальное…

В тот день мне везло. Точнее, сначала не везло, потому что в доме не было ни красок, ни кистей, ни нормальной бумаги. Карандаш и ручка не годились, я хотела развернуться по-настоящему и поразить Руслана, причем не просто удивить, а шокировать. И отомстить, конечно, за недоверие к моим словам.

Удача повернулась ко мне лицом, когда свекры и золовка ушли в гости, и я без дела бродила во дворе, ломая голову, что и чем изобразить. Во дворе моего нового дома был гараж на две машины, и я забрела туда в надежде, что там будут какие-нибудь краски, которые вечно остаются от покраски стен и заборов и потом, всеми забытые, досыхают свой век в запыленных углах.

Да. Там были краски. Выбор цветов более чем ограниченный: бордовая — это от ворот и забора, серая — скорее всего, ее использовали для стен погреба, и желтая — полная банка, не нашедшая применения в хозяйстве. С такой палитрой не разгуляешься, но на фантазию я не жаловалась. В этом же гараже я нашла идеальное место для будущего полотна — одну из стен, выкрашенную перед свадьбой в ослепительно-белый цвет.

Я села на корточки напротив стены и уставилась на нее, визуализируя разные картины, которые могли бы получиться из этих цветов. Нужно было изобразить что-то цепляющее именно для Руслана, поэтому цветочки-котики отпадали. После десятиминутной медитации я начала видеть на стене изображение Роберта. Мне бы хватило и серого, чтобы нарисовать его фигуру с бас-гитарой в руке… Поспешно отогнав эту мысль, я вспомнила одну песню их группы — «Волки без границ». Текст, на мой вкус, был немного банален, но припев и именно музыка мне всегда нравились. И я решила нарисовать просто волка. Какой парень не любит изображение волков!

Через час все было готово — на меня с белоснежной стены пристально смотрел серо-желтый волк с красными подпалинами на шерсти. Красный пришлось использовать, потому что серого не хватило, но и этот не совсем подходящий цвет я умудрилась вписать так, словно на теле волка — кровоточащие порезы. Выкинув пустые банки, довольная собой, я любовалась действительно масштабным произведением. В эти мгновения я была счастлива: с таким малым количеством расходников мне удалось нарисовать что-то стоящее, ибо картина пробирала до мурашек.

Когда мне надоело таращиться на собственный шедевр, я ушла в дом и тут начала соображать, что не всем может понравиться моя настенная живопись — в частности, свекрам. Возможно, стоило обойтись какой-нибудь бумажкой? Но горевать времени уже не было. Я побежала обратно во двор и прикрыла ворота в гараж в надежде, что сегодня никто никуда не поедет.

— Ну, где твой шедевр?

Руслан снова бесцеремонно включил верхний свет, едва я задремала после проведенного в беспокойстве дня. Хотя он и обещал меня не трогать, перед сном я все равно, как гусеница, завернулась в одеяло — никак не могла привыкнуть, что со мной в комнате не просто находится, но и спит посторонний парень. Я не воспринимала его как мужа.

— Там, в гараже, — щурясь от света люстры, ответила я.

— Почему в гараже? — не понял Руслан.

— Зайди и увидишь.

Мой так называемый муж смерил меня очередным подозрительным взглядом и, ни слова больше не говоря, вышел из комнаты. Я проворно вылезла из постели и, выключив свет, подкралась к окну, выходившему как раз во внутренний двор. Из него было прекрасно видно, как Руслан, подсвечивая себе дорогу фонариком от мобильного, подошел к гаражу и открыл одну из створок. Он прошел внутрь, и луч фонарика забегал по полупустому пространству, выхватив справа черную Приору свекра и левее — пустое место для второй машины. Волк поселился как раз на левой стенке, и Руслан быстро его нашел.

Я самодовольно наблюдала, как его едва различимая фигура застыла в оцепенении, потом медленно приблизилась к стене. Я даже видела мазки краски там, где их выхватывал из темноты фонарик. Руслан стоял перед картиной не меньше минуты, даже протянул руку и дотронулся до стены, словно хотел проверить, не мерещится ли ему гордый хищник, символ Чечни. Когда он вышел из гаража, я нырнула обратно в постель и снова укуталась в одеяло.