Волки и надзиратели (ЛП)

Наконец, матушка Улла закончила заклинание. Она села на корточки со стоном, ее спина и колени громко щелкнули. Но когда она оказалась у земли, она опустила посох, и наконечник, похожий на сплетенные корни, указывал на границу Элораты. К моему удивлению, корни стали расти из конца посоха. Зеленое сияние окружило их, я не видел, но чуял это. Резкий запах, но довольно приятный.

Корни тянулись все дальше, забрались за линию границы в округ бабули. Там они стали разделяться, как ветки, обвили Бриэль с головы до пят. Я зарычал, но не дал себе броситься, хоть и хотел. Я пришел к матушке Улле за помощью, так что не стоило мешать.

Корни медленно потянули Бриэль к границе. Я нервничал, шерсть встала дыбом. Она выживет? Или проклятие Элораты убьет ее за попытку сбежать?

Миг сопротивления… я ощутил, как магия Элораты отбивалась. Матушка Улла охнула и что-то проворчала, царапая землю рядом с посохом одной рукой. Еще руна, еще вспышка магии. Сопротивление пропало. Корни забрали Бриэль за границу, туда, где сидела на корточках ведьма.

Матушка Улла прижала палец к пульсу Бриэль.

— Она в порядке? — спросил я, склоняясь ближе. — Она жива?

— Да, еще дышит, — матушка Улла взглянула на меня. — Потерял сердце из-за этой глупой девицы, да? Тело не может тебя винить, хоть ты и зверь. Подобное тянется к подобному.

Пока я пытался понять, оскорбили ли меня, матушка Улла поднялась на ноги и взяла посох. Я в шоке смотрел, как она подняла Бриэль с ним — девушка висела в воздухе над головой ведьмы в сети корней, словно странный зонт.

— Прости, тебя забрать не могу, — матушка Улла оглянулась на меня. — Проклятие, наложенное на тебя бабулей… плохое. Такое я не могу снять. Но его можно снять, ты знал?

— Да, — ответил я.

— Но смелости на это не хватило?

Я медленно покачал головой.

— Я лучше умру.

Матушка Улла рассмеялась.

— Кто бы удивился! Ты звучишь как эта девица.

— Что с ней будет? — спросил я, робко шагнул к границе. Я пытался увидеть лицо Бриэль за сплетением корней, но они густо опутали ее. — Вы можете ей помочь?

— Думаю, да. А потом я попробую уговорить ее быть подальше от ее бабушки. Что-то мне говорит, что ей не понравятся мои слова, — ведьма приподняла кустистую бровь, посмотрев на меня. — Что-то мне говорит, что она побежит сюда, как только сможет.

— Не пускайте ее.

— Вряд ли я смогу такое решать, — она пожала плечами. — Но я постараюсь. Иди, волчонок! Ты сделал, что мог, для нее. Я сделаю теперь, что смогу.

Она отвернулась от границы и пошла в темный лес, опираясь на посох. Ее посох все еще источал запах сияющей магии, удерживал Бриэль в сплетении корней над головой ведьмы. Я ничего страннее еще не видел.

Я смотрел, пока они не пропали в зарослях. А потом стоял еще немного, глубоко дышал, впитывая запах Бриэль.

Она пропала.

Пропала.

Если боги помогут, она не вернется.

Я оскалился и отвернулся от границы. А потом вскинул голову, завыл луне над головой и убежал в лес.

27

Бриэль

Плечо болело. Снова.

Боги, теперь и бедро болело! Я могла побыть целой хотя бы неделю?

Я не хотела открывать глаза. Несмотря на боль в плече и бедре, я лежала относительно удобно. Удобнее, чем было долгое время. Тепло, но не жарко. И что-то пушистое.

Пушистое…

Я резко вдохнула. Воспоминания возвращались медленно, потом чуть быстрее и сильнее. Воспоминания, как я рвала вола, горячая кровь брызгала в лицо. Мужчины с оружием окружили меня. Большой серый и ужасный монстр сбил меня на землю.

Не монстр.

Дир.

— О! — звук сорвался с губ. Сознание вернулось, но я все еще не открыла глаза. Я лежала, ощущая боль в ранах и от воспоминаний.

Дир. Я билась с Диром.

Я должна была убить его. Снова. Но это не сработало. Как-то чудом… принуждение разбилось.

Я слабо улыбнулась. И поняла, что могла улыбаться. У меня был человеческий рот. Я снова была человеком? Те воспоминания монстра были кошмарным сном?

— Я знаю, что ты не спишь, девица, — сказал старый голос. — Хватит притворяться. Открывай глаза.

Я знала этот голос. Дрожа, я приоткрыла глаз и увидела лицо, похожее на сморщенное яблоко, улыбающееся мне тремя белыми зубами.

— Матушка Улла? — простонала я.

— Вот. Выпей это.

Мою голову подняли и придерживали, что-то прижали к моим губам. Я могла бороться, но сил не было. Вместо этого я сдалась и выпила горький и крепкий настой. Я чуть не подавилась, но было что-то успокаивающее в нем. И я сделала глоток, другой. А потом осушила чашку в несколько больших глотков.

Сделав это, я легла на подушку и посмотрела на старое лицо. Зрение стало четче. Матушка Улла, может, и была самой уродливой женщиной из всех, кого я видела, но сейчас, окруженная золотым сиянием камина, она казалась забавным ангелом.

— Так лучше, — сказала ведьма и опустила чашку где-то в стороне. Она подняла юбки и села на край моей кровати, ее широкий зад чуть не раздавил мою ладонь под одеялом. — Ты должна вскоре быть в порядке. Снаряды арбалета не сильно навредили, но крови ты потеряла много. Но с этим я разобралась, хотя следующие несколько дней больно еще будет.