Волки Кальи

Когда вошел в магазин, пахло там точь-в-точь, как в магазине Тука, звякнул звонок. Слева от двери лежала стопка «Портленд пресс-герольд», и дата заставила его вздрогнуть. Книгу из Нью-Йоркской публичной библиотеки он унес 26 июня. По его биологическим часам с того момента не прошло и тридцати минут, но на газете он увидел другую дату: 27 июня.

Взял одну, прочитал заголовки (наводнение в Новом Орлеане, привычная напряженность на Среднем Востоке), посмотрел на цену: десять центов. Хорошо. Четвертака 1969-го хватит, да еще дадут сдачу. Может, он купит ломтик настоящего американского салями. Когда он подошел к прилавку, продавец весело ему улыбнулся.

— Это все? — спросил он.

— Вот что я вам скажу, — ответил Каллагэн. — Я бы не возражал, если бы вы объяснили мне, как пройти на почту.

Продавец изогнул бровь, его улыбка стала шире.

— Такое ощущение, что вы не из этих мест.

— Так вы объясните? — с улыбкой спросил Каллагэн.

— Ага. Почта — это просто. Меньше мили по этой дороге, если пойти налево.

— Очень хорошо. А салями ломтиками вы продаете?

— Я продаю его, как хотят покупать, — дружелюбно ответил продавец. — Летний турист, не так ли? — Говорил он с теми же интонациями, что и Джейми Джеффордс. Не хватало только: «Скажите, прошу вас».

— Полагаю, можно назвать меня и так.

4

В пещере Эдди боролся с тихой, но сводящей с ума мелодией колокольцев и всматривался в полураскрытую дверь. Каллагэн шагал по пустынной дороге. Счастливого ему пути. А пока младший сын миссис Дин мог занять себя чтением. Холодной (и чуть дрожащей) рукой он полез в шкаф и взял книгу, стоящую через одну от другой, поставленной вверх ногами. Возьми он перевернутую книгу, в этот день для него многое бы изменилось. Но он взял «Четыре коротких романа о Шерлоке Холмсе». Ах, Холмс, еще один великий мудрец и знаменитый наркоман. Эдди открыл «Этюд в багровых тонах» и начал читать. Время от времени он поглядывал на ящик, где пульсировал Черный Тринадцатый, маня его к себе. Видел только его малую часть. Остальное скрывала ближайшая стенка ящика. Вскоре перестал читать, зачарованно глядя на пятачок черного хрусталя. Обратил внимание, что колокольца смолкли, чему только обрадовался. А какое-то время спустя мимо пуль в уши пробрался голос и обратился к нему.

Эдди слушал.

5

— Прошу прощения, мэм.

— Ага? — Почтой заведовала женщина лет под шестьдесят или чуть больше, строго одетая, с седыми волосами, уложенными в парикмахерской.

— Я бы хотел оставить письмо моим друзьям, — продолжил Каллагэн. — Они из Нью-Йорка и скорее всего получают у вас корреспонденцию «до востребования», оставив соответствующее заявление. — Он поспорил с Эдди, убеждая последнего, что Келвин Тауэр, убегающий от бандитов, не оставляющих надежды отрезать ему яйца, не настолько глуп, чтобы светиться на почте. Эдди напомнил об отношении Тауэра к гребаным первым изданиям, и Каллагэн согласился проверить предложенный Эдди вариант.

— Летние туристы?

— Именно так, — кивнул Каллагэн. — Ага. Их зовут Келвин Тауэр и Эрон Дипно. Я понимаю, эту информацию не положено сообщать первому встречному, но…

— Ну, в этих краях мы не обращаем внимания на такие формальности. Позвольте, я сверюсь со списком. Между Днем поминовения и Днем труда[89] приезжает так много народу…

Она взяла со стола три или четыре листка, сцепленных скрепкой. С множеством имен и фамилий. Просмотрела первый листок, перешла ко второму, потом к третьему.

— Дипно! — воскликнула она. — Есть такой. А теперь… сейчас посмотрю, нет ли второго…

— Это не важно, — остановил ее Каллагэн. Внезапно ему стало не по себе, словно на той стороне что-то пошло не так. Он глянул через плечо, но увидел только дверь, пещеру и Эдди, сидящего скрестив ноги, с книгой на коленях.

— Кто-то гонится за вами? — с улыбкой спросила почтмейстерша.

Каллагэн рассмеялся. Смех показался ему деланным, натужным, но женщина вроде бы ничего не заметила.

— Если я напишу Эрону записку и положу в конверт с маркой, вы передадите ему мое письмо, когда он в следующий раз заглянет на почту? Или мистеру Тауэру, если придет он.

— О, покупать марку нет никакой необходимости, — ответила женщина. — С радостью передам.

Да, он словно вновь оказался в Калье. Такое же радушие. Внезапно ему очень понравилась эта женщина. Ну очень понравилась.