Волки Лозарга. Книги 1-3

– Здесь вы в безопасности. Кому придет в голову искать красавицу графиню де Лозарг у скромного мазилы?

– У мазилы? Да к тому же скромного? Извините меня, сударь, но, глядя на вас, вспоминаешь о множестве прекрасных человеческих качеств, например, таких, как щедрость, отвага… но скромность… это не по вашей части! Вы более похожи на странствующего рыцаря, нежели на монаха-отшельника.

Он захохотал, демонстрируя ослепительно белые зубы. Их белизна напомнила Гортензии о другом… И дерзкая посадка головы, и волевые губы – все это немного напоминало Жана. Быть может, именно из-за сходства она так легко доверилась Делакруа.

– Прямо в цель! – выпалил он. – А теперь перейдем к вещам более серьезным. Скажите, чем могу я вам помочь? Может быть, вызвать карету и отвезти вас на улицу Бабилон?

– По правде говоря, не знаю. Боюсь, что те, кто меня преследует…

– Отправятся прямо туда? Мне тоже кажется, что лучше подождать, и если вы мне доверяете…

Его прервал стук в дверь.

– Минутку! – крикнул Делакруа и, заставив Гортензию вновь улечься на диван, задернул тяжелый полог. Быстро окинул взглядом комнату, желая убедиться, что ничто не выдает ее присутствия, и пошел открывать. На пороге стоял мальчик с подносом – посыльный из кафе.

– Добрый день, господин Делакруа! А что, вы сегодня не рисуете?

– Сегодня воскресенье, мой мальчик, хоть ты, видно, этого и не заметил. Тут все, что ты мне принес? А больше ничего нет?

– Гм… да. Вы сегодня очень голодны?

– Как волк. Утром много гулял. Пойди принеси мне еще порцию кролика и пирога.

Хитро улыбнувшись, мальчик подмигнул Делакруа и поглядел в сторону задернутого полога.

– Сейчас, сейчас, господин Делакруа. На свежем воздухе всегда так хочется есть!

Спустя несколько минут он уже снова стоял в дверях с подносом, как две капли воды похожим на тот, что принес раньше, и даже со вторым столовым прибором. Художник очистил от бумаг место на столе, разложил там большую салфетку и накрыл на двоих. Затем он отдернул полог.

– Идите обедать! – весело позвал Делакруа. – На голодный желудок ничего не придумаешь!

Художник помог Гортензии встать, высвободив запутавшийся в подушках шлейф.

– Что за черт! – выругался он. – Ну и наряд! Не снять ли вам это проклятое платье вон там за ширмой? Не смею предлагать халат, который надевают мои натурщицы, но, может, подойдет хоть рабочая блуза? В ней вам будет удобнее.

Он порылся в сундуке и достал оттуда широкую красную блузу художника.

– Вот эта чистая! – объявил он, протягивая блузу.

Гортензия заколебалась было, но блузу взяла. И попросила смущенно:

– Не могли бы вы… расстегнуть мне сзади платье? Самой мне будет трудно…

– Охотно верю! Повернитесь спиной!

Художник так осторожно стал расстегивать крючки на платье, что Гортензия даже не почувствовала прикосновения его пальцев. Она задернула полог и минуту спустя уже появилась, облаченная в широкую теплую красную блузу.

– Вы очаровательно выглядите, – одобрил Делакруа, – и никакая сила в мире не сможет помешать мне набросать ваш портрет. Вам так гораздо лучше, чем в придворном платье.

– Да вы и сами такой элегантный…

И правда, малиновый редингот отличного покроя и высоко завязанный галстук сидели на нем безупречно. Но он и вообще был из тех, кому все идет: высокого роста, худощавый, элегантный от природы – словом, в нем были все признаки человека благородного происхождения.

– Люблю хорошо одеваться, – признался Делакруа. – Эту страсть я приобрел еще в Англии. Англичане – непревзойденные мастера во всем, что касается мужской одежды. Только не говорите мне, что платья для официальных приемов, которые ввела в моду госпожа герцогиня Ангулемская, тоже могут выглядеть изящно! Нужно обладать несравненной красотой, чтобы не казаться в них смешной. А теперь скорее к столу, иначе все остынет…

Обед был простым, но очень вкусным. Гортензия, чей аппетит нисколько не пострадал от переживаний, отдала должное и кролику, и яблочному пирогу. Не отказалась она и от глотка бургундского. И, быть может, это вино подействовало на нее так расслабляюще, но вскоре она уже рассказывала своему новому другу о причинах, побудивших ее на отчаянное бегство из кареты маркиза де Лозарга и безумную погоню по парижским мостовым… Он внимательно слушал, насупив брови.

– По правде сказать, – наконец проговорил художник, – я никогда и не считал вас одной из тех женщин, кому просто нравится совершать необдуманные поступки, или тех, кто всегда старается выставить себя напоказ. Но здесь дело даже серьезнее, чем я мог предположить. Как вы думаете, что же теперь будет?

– Не знаю. Наверняка дядя станет искать меня у графини Морозини, и, признаюсь, я очень волнуюсь за нее. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось!

– Но что может с ней случиться? Не такое уж опасное место Париж. Предоставить кров подруге по пансиону – еще не преступление. Самое худшее, что может ее ожидать, – это если к ней домой придут с расспросами. Но вас на улице Бабилон уже не найдут.

– Мне надо возвращаться. Я там живу. Пойти мне больше некуда.