Волки не дремлют

— У нас законы гуманные, а на мой взгляд, даже слишком. Правда, иной раз и не поймешь. Вот, к примеру, слышал я, ребята рассказывали. Один солдат попал в плен и был завербован немецкой разведкой. После войны забросили его к нам, но скоро поймали, так что и сделать-то он ничего не успел. Как бы вы с ним поступили, Иван Петрович?

— Опять, двадцать пять! При чем здесь я? По закону б его, конечно, судили, но если бы признался чистосердечно, большого срока ему не дали бы.

— А его, говорят, расстреляли!

— Не может быть. Ты, наверное, что-то не понял, или рассказчик не все знал.

...В город возвращались поздним вечером. Всю дорогу Павел восхищался уловом, особенно пойманным лично большущим чиром.

— Через недельку махнем снова? — предложил Марченко.

— Непременно, — подхватил Павел. — Только не ручаюсь, выдержит ли душа рыбака до воскресенья. Дорогу-то на озеро теперь я знаю...

XV

Однако в следующее воскресенье майор Марченко не поехал на рыбалку. В этот день он докладывал Турантаеву, что в эфир вышла неизвестная радиостанция.

— Место передачи, говоришь, запеленговали? — переспросил подполковник. — И специалисты утверждают, что это не радиолюбитель?

— Да, но какие это специалисты! Они же сами просто любители-коротковолновики.

— Тем более своего сразу бы узнали. У них же существуют какие-то свои условности для установления двухсторонних связей. Ну ладно, текст перешлем в Якутск. Там разберутся. А что вы думаете делать?

— Частоту, на которой работал передатчик, взяли под контроль. Кое-что думаю установить через рыбаков: стучал-то он из района озера. Под рыбака, очевидно, маскировался.

— Есть у вас там надежные люди?

— Кое-кто найдется. Хотя бы наш общий знакомый, Павел Орешкин.

— Не возражаю. Он нам уже кое-чем помог. Данные на него однако нужно взять в военкомате. Ну, как он там?

— Ничего. Жениться собирается.

— Ишь ты, проворный какой!

— Айсен Антонович, — осторожно начал Марченко, — а во всем этом нет связи: похищение бланка, убийство Дроздова, неизвестная рация в эфире?

...Возвратившись в Северогорск, Марченко целую неделю искал пути к неизвестной радиостанции. Когда он потерял уже всякую надежду, странная мысль пришла ему в голову. Он боялся ей поверить, но неожиданно она получила подтверждение совсем с другой стороны.

Возвращаясь как-то от рыбаков, он увидел возле здания, в котором работал, целую «делегацию». Здесь были полковник Вагин, Турантаев, эксперт-криминалист МГБ республики майор Шубин со своими помощниками. Открывая кабинет, Марченко пошутил: «Что-то вас нынче маловато прилетело!»

— Это еще не самое интересное, — весело сказал Вагин, садясь к столу и доставая из портфеля розовые бланки. — На, читай! Это ответы из Германии и Австрии на запросы о нашем знакомом.

Прочитав оба документа, Марченко недоуменно взглянул на министра:

— Ну и что? Отдел контрразведки группы советских войск в Германии сообщает, что Павел Орешкин пропал без вести, из Австрии подтверждают его службу и демобилизацию. Все очень просто, как он мне и рассказывал. Никуда Павел не пропадал, а был ранен, отправлен в тыловой госпиталь, а по выздоровлении попал в другую часть.

— Я все же решил уточнить, — перебил майора Вагин. — И вторично просил товарищей в Германии проверить все обстоятельства исчезновения Павла Орешкина. Вот ответ, — и он протянул Марченко конверт.

В нем-то и было самое интересное. В частности, сообщалось, что старшина Орешкин П. И. в боях под Берлином был тяжело ранен и какое-то время оставался на поле боя. Когда была отбита контратака немцев и санитары прибыли за Орешкиным, того на месте не оказалось. Как было установлено в дальнейшем, старшина в тяжелом состоянии был похищен пробравшимся в ряды Красной Армии офицером немецкой разведки Гансом Штилем, носившим фамилию Чернова, имевшим звание лейтенанта и служившим командиром взвода, в составе которого воевал Павел.

Далее указывалось, что по имеющимся перепроверенным сведениям в настоящее время Орешкин П. И. находится в американском секторе Берлина, где его пытаются обработать в антисоветском направлении и завербовать в одну из вражеских разведок. В заключение говорилось, что Штиль был впоследствии арестован, дал на следствии показания о похищении Орешкина и по приговору суда был расстрелян.

— Их что, два, Орешкиных? — продолжал сомневаться Марченко. — Или у нас другой? Но ведь его узнали дядя, невеста.

— Ну и хитрый ты, Иван Петрович, — вдруг рассмеялся Вагин. — Вижу, и у тебя есть что сообщить насчет этого циркового номера «2-Павел-2». Давай выкладывай, не темни.

— Прямо чертовщина какая-то, товарищ полковник. Именно сегодня я как раз об этом думал. Вспомнил, как Яна Дмитриевна, это его девушка, однажды шутя сказала, что Павел, мол, хоть и молодой, а уже страдает склерозом. Забыл, о чем писал в первом письме, и как-то смутно помнит их встречи в Ленинграде...

— Интересно. Продолжайте.

— Она еще говорила, что Павел очень любит перечитывать свои письма, что хранятся у нее, и почему-то просил уничтожить старые его фотографии, как якобы неудачные.