Волки не дремлют

— Это уж точно, — как бы подтверждая услышанное, снова не удержался Павел и, наклонившись к Черенкову, зашептал: — Здорово приметы описаны. Точно. Я-то его видел. Если встречу, сразу узнаю...

— Павел Ильич, — Вагин покачал головой, — что узнаете — это хорошо. Но к этому мы еще вернемся, а сейчас прошу дослушать. Речь неторопливая. Говорит по-немецки, по-английски и по-русски отлично. По-испански, по-литовски и по-французски с некоторым акцентом. При задержании, — Вагин сделал ударение, — соблюдать особую осторожность. Преступник решительный, расчетливый, хладнокровный, хитрый. Вооружен.

Дочитав документ до конца, министр осторожно, словно это был взрывоопасный предмет, положил листок на стол:

— Видите, товарищи, какая птичка залетела к нам. Мэнсфилд, как мне сказали московские товарищи, направлен для проведения операции под шифром «Лена». А от вас до Лены, как говорится, рукой подать. Очень много шансов за то, что он прибыл на том самом планере. Так полагают и в центре.

— Товарищ полковник, — капитан Оллонов встал, — разрешите по ходу сразу вопрос. Значит, шифровки от имени Мэнсфилда — липа?

— Чистейшей воды, — подтвердил Вагин, но тут же поправился: — Я имею в виду не сами шифровки, конечно, а подпись Мэнсфилда. Мы уже говорили об этом с Айсеном Антоновичем, он вам потом все подробно разъяснит. — Министр вышел из-за стола, прошелся по кабинету:

— С этим Мэнсфилдом — Штейном и так далее — придется повозиться. У нас нет даже его фотографии, а из всех присутствующих видел его только Павел Ильич. Но просто опознать его мало. Надо выяснить, с чем он пожаловал к нам, а после этого взять его, причем только живым. Кстати, я давно хотел спросить, что это у нас с рукой, Павел Ильич?

— Это? — Орешкин поднял забинтованную руку. — Это, товарищ полковник, что-то вроде громоотвода на случай встречи с Мэнсфилдом.

— Я вас понял, — Вагин улыбнулся, но тут же стал серьезным: — Может, пока не поздно, освободить вас от этого задания? Право, не хотелось бы вами рисковать. А риск, скажу прямо, немалый.

— Что вы, товарищ полковник! — воскликнул Орешкин. — Я же решил проситься к вам на работу.

— Я этого не знал. Тогда будем считать, что вы держите экзамен на зрелость. — Повернувшись к Турантаеву, Вагин распорядился: — Сегодня же переоденьте его в костюм, тщательно проинструктируйте и покажите, как надо пользоваться фотоаппаратом. И последнее, Павлу и Ивану Петровичу, — Вагин посмотрел на майора Марченко, — с сегодняшнего дня ни в коем случае не появляться здесь и не звонить по телефону. Я надеюсь, вы найдете способ связи. Кроме того, вы, Павел Ильич, не должны больше посещать и радиоклуб. Занимайтесь с Черенковым. Не исключено, что Мэнсфилд будет наблюдать за вами.

Затем Вагин еще раз подробно обрисовал общую картину, поставил перед каждым оперативным работником конкретную задачу, ответил на возникшие в ходе совещания вопросы и отпустил людей.

Оставшись вдвоем с Турантаевым, Вагин устало откинулся на спинку стула, задумался.

— Знаешь, — после минутного молчания обратился он к подполковнику. — Надо будет подготовить для них посылочку. Скажем, немного грунта, лишайника, пробу воды, кое-что сфотографировать и при очередном радиосеансе сообщить об этом. Может быть, повторить эксперимент с тайнописью, где расписать, что все это добыто в интересных районах, и, естественно, попросить курьера, который мог бы доставить «товар» по назначению. Мы на этом ничего не теряем, но зато станет ясно их отношение. Как ты на это смотришь? А сейчас бери бумагу, надо наметить мероприятия на ближайшее время. Его-то у нас, к сожалению, в обрез. В понедельник мне нужно быть в Якутске. Ну, а завтра, — Вагин хитро прищурился, — все же поохотимся. Ружьишко-то для меня, надеюсь, найдете?

Турантаев шутливо развел руками: дескать, какой может быть разговор!

Дополнительно намеченные мероприятия были выполнены точно в срок, но и эта работа не внесла в обстановку ни малейшей ясности. На последнюю радиограмму разведцентр снова ответил благодарностью, предложил хранить посылку до лучших времен, не обмолвившись и словом о курьере, и желал дальнейших успехов. Ответ, конечно, был подписан Мэнсфилдом.

Чекисты понимали, что противник хитрит, стремится к перепроверке своих агентов. Чтобы не допустить активных враждебных действий со стороны противника, упредить его, требовалось как можно скорее найти Мэнсфилда.

А время шло. Наступил октябрь, но напасть на след Мэнсфилда так и не удалось.

— Не исключено, что у него совсем другая задача, — войдя однажды к Турантаеву, предположил Оллонов.

— Может, другая, а может, и нет. Искать-то все равно надо. И сдается мне, — Турантаев пристально посмотрел на капитана, — что он уже начал действовать. Да, да, действовать. Скажи, Николай Спиридонович, что можно взять у человека, который только что отбыл срок наказания и вышел на свободу?

— Справку! Конечно же, справку об освобождении, — неторопливо ответил Оллонов.

— Вот именно. — Турантаев поднял перед собой карандаш. — Имея такую справку, нетрудно получить и паспорт.

— А что, есть данные?