Волки Новы

— Митяй!!! — Лёша не знал, что делать. Он понял, начались роды.

Взяв себя в руки, побежал ломать ветки близ стоящих елок. Торопился, быстро-быстро складывал на снег хвойные лапы. Поверх них кинул свою куртку. Подбежал к ошарашенному Митяю, отобрал куртку у него. Соорудив кровать на снегу, взял кричащую жену на руки и уложил её на более теплое место.

— У неё все штаны мокрые! — закричал он в ужасе, пытаясь выяснить, откуда вода. — Митяй, мать твою!

— А я-то что?! Я впервые такое вижу! — его одурелый крик прервал очередной вопль рожающей женщины.

— Интернет! Давай, как… Что… Тут, — Лёшу колотило от происходящего, он стал стягивать с Маняши штаны.

— Сейчас, — торопился Митяй, копаясь в своем рюкзаке. — Это я точно умею.

Он достал свой маленький компьютер и несколько коробочек. Смотрел на небо, улавливая нужные сигналы. Взял и вышел в интернет.

Леша держал Марию за руку, с полным сочувствием смотрел на её замученное личико. Весь вспотел от переживаний, трясся от происходящего.

— Это воды отошли! — сообщил Митяй, давал чёткие распоряжения, отвернувшись от процесса, боялся глаза поднять, как ему было страшно. — Надо дышать глубже! Да не тебе, идиот! Роженице.

— Маняша, глубоко дышим! — Леша показывал, как надо дышать, и Маша вроде слушала его, но смотрела в никуда, опять закричала от боли.

— Это схватки! Когда становятся частыми, нужно тужиться! — вычитывал Митяй, впившись в текст глазами. Поерзал, покопался в рюкзаке дрожащими холодными руками. Это кажется, что только Маша рожала, парни рожали вместе с ней, ужас как переживая.

— Лёха, возьми нить и между её ног залезай. Роды принимать будешь.

— Маша, дышим глубоко! — командовал Алексей, забирая нитку, вытащенную из кофты Митяя. — Зачем нитка?

— Пупок перевязывать будешь. Три сантиметра от живота, а перерезать десятью сантиметрами выше.

Набравшись смелости, Алексей полез принимать роды. И когда схватка содрогнула Машино тело, крикнул:

— Тужься!

Она старалась, но не смогла. Отдышалась и опять закричала от боли.

— Может, на живот надавить? — беспокоился Лёша, понимая, что ничего не получается, а схватки участились.

— Ни в коем случае. Порежь ей кожу там, чтобы выпустить младенца. Она может задушить его, если он застрянет, или голову искалечить.

— Ты охренел! Что городишь?! Блин, — он смотрел между ног роженицы, и руки тряслись. Маша тужилась, и вроде плод пошел. Надо было действовать. Когтем порезал свою женщину и увидел головку своего сына.

— Я вижу его, он рождается!

— Лови, руками держи голову. Младенцы сами голову держать не могут! Освобождай плечи при очередной схватке.

— Тужься! Сильнее! — Леша ухватил младенца за голову, потянул плечи, и его сын появился на свет.

— От слизи рот освободи, он должен кричать!

Лёша освободил рот грязного в крови младенца от слизи, тряхнул его, и тот закричал противным младенческим воплем. Крохотное тельце пробирала дрожь. Маленькие ручки, расставленные в стороны, тряслись то зажимая, то разжимая пальчики.

Митяй заплакал, его жизнь не будет прежней. В отвращении перекосило его лицо, когда Воев, завязав пупок, полез перегрызать пуповину клыками.

Новый гражданин планеты Земля родился, и отец поднял его высоко, рассматривая со слезами на глазах.

— К груди прикладывай. Положи на живот, — отдышавшись, продолжил читать Митя, вытирая пот со лба.

Лёша расстегнул кофту из черного бархата. На мгновение замер, уложил ребенка животом на мать. Грудь Маши была в синяках, соски закусаны.

Волк закрыл глаза и стал тяжело дышать, сжимая кулаки. Всё в прошлом. Пережила, и хорошо. А будущее Лёша сможет создать. Окружит её любовью и заботой. В его объятиях она всё забудет, весь кошмар сотрется из её памяти с помощью ласки и любви. Лёша будет стараться всеми своими душевными силами.

Присел, с детским любопытством обнаружив, что крохотный младенец, чмокая ротиком, старательно ползет к соску матери. И глаза распахнул большие салатовые, а волосики светлые в крови еще.

— Молодец, сынок, — прошептал Лёша, когда ребенок достиг цели и жадно стал сосать молоко. — Всё, что нужно настоящему мужику — мягкие титьки и пожрать.

Устроив младенца поудобнее, Алексей скатил его набок, положив у налитой молоком груди. Прикрыл кофтой жены и спрятал от холода. И, встав над всем своим добром, оглядел семью с высоты. Вернувшись к лону роженицы, обратился к Митяю:

— Что дальше? У неё кровотечение.

— Рождение плаценты, — отзывался программист. — Кровотечение до месяца, на живот положить холодное, чтобы матка лучше сокращалась.

Маша была порезана, но волку бы не составило труда зализать ей рану, он зверь, и это его не смущало. Отталкивало то, что от неё пахло спермой и чужим мужиком. Оторвав часть своей футболки, он заложил ткань между ног многострадальной Маняши и надел на неё обратно мокрые штаны.

— Далеко до людей?

— Меньше километра, — отозвался Митяй.

— Пошли.

Алексей понадежнее устроил сына у груди жены и поднял её на руки. Понес из леса по сугробам. Маша, изнеможённая с предельной истощенностью, бессмысленным взглядом смотрела в одну точку.