Волки охотятся вместе

— Во-первых, сбавь пыл, полковник. Во-вторых, я тебя немного выше по должности, а то и по званию. Так что тон тоже попрошу выбирать правильный… Руки, полкан… иначе могу укротить слегка. Но мне этого очень не хочется.

Яковлев застыл, все еще сжимая ткань черного костюма Ворона. Сержант внимательно наблюдал за происходящим, не встревая в обмен «любезностями» высших чинов и ожидая развязки. В конце концов Яковлев отпустил лацканы пиджака и сделал шаг назад. А аналитик спокойно поправил костюм.

— Идем, расскажу тебе кое-что… адъютант! — обратился он к сержанту, который оторопел от упоминания клички. — Принеси Евгению Рафиковичу водички и пару тостов. А то скоро у него будет дикая головная боль и придется огорчить Александра Андреевича, что доверенное лицо не сможет прийти на банкет, в момент его личного триумфа…

Лимузин двигался по заранее выстроенному маршруту. Европейский мотив и темп города, в котором проходит крупнейшее политическое событие, расслаблял. Впереди транспорта президента ехали двое полицейских, третий замыкал мини-колонну. Прохожие останавливались, провожая взглядами машину российской делегации. С момента начала саммита здесь, конечно, темп жизни изменился, и некоторые придавали мистический смысл этому мероприятию.

На одном из перекрестков кортеж завернул на длинную, не особо людную улицу, впереди маячили перекрытия со всеми обозначениями ремонтных работ. Ситуация приняла дурной оборот, когда ехавшие впереди полицейские вдруг набрали скорость и оторвались от притормозившего лимузина, а потом перекрыли мотоциклами проезд. Третий сопровождающий остановился на дистанции, и позади него единственный проезд был перегорожен большим мусоровозом.

Осознавая, что они ушли с маршрута и это далеко не встреча с народом, водитель, смотря, как машину окружило еще несколько человек в разной повседневной одежде, попытался заблокировать замки, но что-то не получалось это… Будто находясь в сговоре с неизвестными, он позволил открыть дверь, после чего получил сильный удар в челюсть, так и не успев выхватить пистолет из кобуры на поясе. Нападавший в одежде обычного дорожного рабочего с легкостью выволок молодого водителя на асфальт и оттащил подальше от транспорта. Тот смог разглядеть, как в руках обидчика появился пистолет, а в специальном нагрудном кармашке была зафиксирована экшен-камера с мерцающим красным огоньком. Рядом с ними оказался еще один рабочий, с укороченным «калашом», буркнув что-то вроде «шеф, нечего с ним возиться». Водителя поставили на ноги, один из сопровождения пытался с остервенением открыть заднюю дверь, но не смог и с большой силой ударил по бронированному корпусу автомобиля.

Заложника разоружили, а главный из нападавших ткнул Glock в подбородок водителя и злобно процедил сквозь зубы:

— Открывай!

— Н-не могу! — Водитель замер, когда с другой стороны шефа нападавших остановился лжеполицейский.

— Давай открывай! — потребовал уже второй «рабочий», бросив взгляд на сообщников в стороне. — Не советую мешать нашим планам, целее будешь…

— Да не могу я! — с надрывом выпалил заложник. — Та секция открывается с отдельной панели, которая находится у него!

Боевик Апокалипсиса мрачно смотрел на него.

— Даже так… ну-ка, пойдем! — Он подволок водителя к задней дверце лимузина. Выставив пистолет у его виска, боевик обратился к главной цели этого маскарада. — Господин президент! Буду краток! Я в курсе, что вы меня слышите, поэтому считаю до трех, чтобы вы открыли дверь и вышли из машины! Иначе его смерть будет на вашей совести! Раз!

Он внимательно следил за тонированными окнами в ожидании ответной реакции от Климова: президент ценил человеческую жизнь, особенно когда вопрос касался необдуманных жертв, старался свести потери к минимуму и вывести переговоры в нейтральную стадию. И это был большой аргумент за то, чтобы он покинул бронированный транспорт и сдался. Боевика чувствовал приятную нервозность и волнение — то ли от уровня «добычи», то ли из-за того, что за ними сейчас наблюдают, а сами участники станут историей, посланцами громкого заявления — Апокалипсис объявляет войну нынешним политическим устоям России и всего постсоветского пространства.

Подстегивала и уверенность в обстановке: двое боевиков стоят перед лимузином, контролируя проходы улицы и со стороны ремонтных работ, третий из «полицейских» вместе с подоспевшими двумя автоматчиками контролируют сектор мусоровоза и в случае прибытия дополнительной охраны или полиции смогут создать заградительный огонь. Даже тот факт, что гражданские, которые могут наблюдать это нападение из своих квартир, не смогут вызвать полицию, сильно прибавлял самоуверенности — улица обесточена, а генератор помех устранил любую попытку воспользоваться мобильными средствами. Одним словом — успех обеспечен.

Но руководитель боевиков Апокалипсиса не успел скомандовать «два», как пассажирское стекло примерно наполовину опустилось, и представшая картина заставила всех троих остолбенеть, а главарь произнес лишь два слова — «какого черта».