Волки сильнее собак

И тем не менее Катамай был мертв. Красные, как раны, глаза невидяще смотрели прямо на Аркадия. Хоккейная рубаха теперь казалась покойнику не по размеру, она была вдвое больше его. Руки лежали ладонями вверх по обе стороны шелковой белой подушки с вышивкой по-французски «Я ни о чем не жалею». На одной ноге – китайский шлепанец, другая – босая. Бывали смерти и похуже, чем мирная кончина под летним ночным небом, подумал Аркадий.

В двух метрах от противоположной стороны ограждения карусели Аркадий нашел второй шлепанец и, соблюдая правило «ничего не трогать», оставил его на месте и вернулся к Катамаю. Багровые кровоподтеки, вызванные разложением мышечной ткани и плохим свертыванием крови, покрывали жуткими пятнами кожу Карела. Подбородок и щеки были в крови. Когда же он умер? Карел был еще теплым – учитывая заражение, это могло произойти уже час назад или чуть больше. Вероятно, последние несколько недель он жил только на воде и морфии. А возможно, еще минуту назад Катамай был жив.

Зачем уходящему в мир иной человеку сбрасывать шлепанец? Из приоткрытого рта Катамая высовывался язык. Наволочка без пятен крови. Аркадий нарушил вышеупомянутое правило и перевернул подушку. Обратная сторона была пропитана кровью, которая только начала засыхать. По-видимому, кровь шла изо рта и из носа во время короткой борьбы.

Почувствовав чье-то присутствие, Аркадий поднял голову и увидел Димитра Воропая, который стоял позади карусели. Он держал в руках картонную коробку с бутылками и цветами, волоча за собой еще и какую-то елочную мишуру. Аркадий увидел себя со стороны – его глазами: следователь держит в руках окровавленную подушку, наклонившись над Катамаем.

– Что за хрень?

– Я обнаружил его таким.

– Что ты с ним сделал?

Димитр уронил коробку, раздался звон битого стекла. Он перемахнул через ограждение и сиденья карусели. Аркадий положил подушку на место Катамая и отступил в сторону.

Димитр лязгнул цепью от карусели. Упал на колени рядом с кушеткой, коснулся покойника, схватил подушку.

– Нет! Нет! – Он вскочил на ноги и проревел: – Тара-а-ас! – Голос Димитра разнесся далеко по площади. – Тара-а-ас!

Аркадий бросился наутек.

Он побежал к мотоциклу, слыша погоню – преследователь, разводя руками траву, мчался за ним по плитам тротуара на роликовых коньках – Тарас Воропай. Аркадий вскочил на мотоцикл и завел мотор. Он знал, что если доберется до шоссе, то спасен. Димитр метнул в него что-то блестящее. Магазинная тележка. Аркадий обогнул ее, пересек площадь и уже сворачивал на шоссе, когда задняя шина неожиданно лопнула и он грохнулся наземь. Перекатившись, увидел Тараса, который стоял на одном колене и держал в руках наведенный на него пистолет. Неплохой был бы выстрел.

Аркадий поднялся на ноги. Вспомнилось, как в детстве отец брал его на охоту и кричал: «Заяц, беги!» – потому что стрельба в неподвижного зверька – удовольствие небольшое. «Гони! – приказывал он Аркадию. – Гони, черт возьми!» Аркадий махал руками, заяц вскакивал, мчался что было сил, и тогда отец стрелял в него.

Димитр загнал Аркадия в школу, проскочив мимо висящей классной доски, он налетел в темноте на противогазы. Они посыпались на пол из коробок с глухим стуком, как дохлые рыбины. Аркадий бежал почти на ощупь, направляясь к кухне в задней части здания. Вот и белая кафельная плитка на стенах кухни. Чан для теста размером с тачку. Все дверцы духовок были закрыты или сорваны. Черный ход, однако, оказался заколоченным досками – на прошлой неделе их не было. Надо было порепетировать, пошутил про себя Аркадий. Он увидел из окна кухни стулья – вероятно, предназначенные для перекура работников школы. Хотел было разбить окно валявшейся на полу дверцей духовки, но увидел Димитра, который поджидал его за березой. Аркадий побежал обратно и выглянул из окна коридора. Сняв коньки, к двери школы мчался Тарас.

Аркадий понесся вверх через две ступеньки, из-под ног во все стороны разлетались бутылки и мусор. Тарас был уже совсем близко. Аркадий толкнул оказавшийся на пути книжный шкаф. Во все стороны полетели прописи. Тарас не стал бы кричать брату, где находится Аркадий, – их могли услышать.

Второй этаж. Музыкальный класс. Аркадий на бегу прошелся рукой по клавиатуре фортепьяно. Задел барабан, и тот издал глухой, как из бочки, звук. Наткнулся на ксилофон, и тот взвыл. Человек-оркестр. Тяжелые быстрые шаги на лестнице – Димитр. Соседний класс представлял собой море книг, парт, детских скамеечек. Находившаяся за головой Аркадия дверная рама затрещала – он не сразу понял, что это от выстрела. Он со всей силы метнул в коридор скамейку и понял, что попал, услышав ругательство. Последняя комната оказалась спальней, только вместо школьниц на белых кроватках – куклы. Аркадий завернулся в матрас и прыгнул в окно, разбив своим телом стекло.