Волки у дверей

Но сейчас она думала не о западне, в которой оказалась, не о муже, который сгорел заживо у нее на глазах, и не о том, что та же участь ждет и ее саму. Из головы у нее все никак не шла картина, которую она увидела из окна спальни и которая в мгновение ока, точно кинжал, поразила ее в самое сердце.

Дэрил, ее кровинка, стоял возле своей машины с канистрой бензина в руке и как зачарованный любовался чудовищным зрелищем, что разворачивалось перед ним, а в стекляшках его очков отсвечивали языки пламени, обращавшие в пепел дом, где он родился.

Дуэйн

Над равнинами нависало небо пыльно-серого цвета. Несмотря на накопившуюся усталость и напряжение, Дуэйн Парсонс, не отрывавший глаз от асфальтированного покрытия 70-й дороги, сам не заметил, как пересек границу между Пенсильванией и Огайо.

Моросил дождь, мало-помалу застилая лобовое стекло. Дуэйн включил дворники и глянул на Джоша – тот спал на заднем сиденье, закутавшись в одеяло и сжимая в руках большущего плюшевого кролика.

Они покинули Нью-Йорк сутки назад. Дуэйн решил одолеть добрую сотню километров, прежде чем подыскать какой-нибудь мотель. Он чувствовал в себе силы ехать и ночью, хотя ему хотелось, чтобы мальчонка спал в настоящей постели.

Дуэйн надавил на газ, напевая себе под нос звучавшую по радио песню Gimme Shelter[7], иногда отвлекаясь на громадные рекламные щиты, благо вдоль обочины их было хоть отбавляй.

Если бы он ехал бойко, они оказались бы в Чикаго завтра к вечеру. Так бы оно и было, если бы он не повел себя настолько опрометчиво и не пустил свою жизнь под откос.

Через сорок километров он остановился на маленькой автозаправке севернее Барнсвилла. Дуэйн прикрыл лицо Джоша верхним краем одеяла, залил бензина на шестьдесят долларов и расплатился наличными в магазинчике тут же, на станции, купил заодно банку кока-колы, две плитки шоколада «Херши».

И без лишних проволочек направился к машине. На полпути он столкнулся с девицей в светло-зеленом платьице и замшевой куртке, бросившей на него короткий, но пристальный взгляд. Почувствовав недоброе, он не сводил с нее глаз, пока открывал дверцу машины. Девица шла своей дорогой, потом замедлила шаг, обернулась и снова посмотрела на него, слегка покусывая нижнюю губу. Дуэйн подождал, пока она не зашла в магазин, и забрался в машину.

Джош уже проснулся – и сидел на заднем сиденье. Дуэйн протянул ему плитку шоколада, отпил колы и тронулся с места, не желая задерживаться: вдруг та девица его признала?

Небо становилось все чернее. По радио передали экстренное сообщение, что большая опасность образования торнадо распространяется на штаты Огайо, Индиана и Кентукки. Дуэйн сосредоточился на дороге, а Джош, с перепачканными шоколадом губами, смотрел и смотрел на мелькавшие за окном ландшафты, все прижимая к груди плюшевую игрушку, которую он, Дуэйн, дал ему, перед тем как они сбегали. Когда-то с ней игрался его младший братишка Деннис. Он случайно откопал ее в одной из коробок на чердаке в доме своей матери в Бруклине, когда как-то раз, пересилив себя, приехал к ней скоротать воскресный вечерок. Дуэйну и думать не хотелось о том, что ей могло прийти в голову. Он позвонил матери сегодня рано утром и предостерег, чтобы она не верила газетным сплетням, а еще заверил, что в свое время все объяснит. Но до каких пор она будет ему доверять?

Позвони он ей прямо сейчас – что она скажет?

Я так и знала – все здорово, и ты, в общем, ничуть не лучше своего папаши: яблоко от яблони недалеко падает.

Под вечер Дуэйн остановился у мотеля в пригороде Колумбуса. Оказавшись в номере, он пошел в душ, а Джош тем временем затеял катать машинку по паласу; потом он включил телевизор и стал переключать каналы, пока не увидел Сибил в новостях: она стояла на лестнице своего дома – черный английский костюм, собранные в идеальный пучок светлые волосы. Глядя в камеру, она заклинала его вернуть ей сына. Дуэйна чуть не вырвало. Времени даром она не теряла – поставила на уши все средства массовой информации, мастерски прикинувшись убитой горем мамашкой.

Потом показали его фотографию двухлетней давности, снятую аккурат после того, как его задержали по обвинению в налете на бакалейную лавку на 52-й улице, и он тут же представил себе всех этих людишек, уткнувшихся в телевизоры – в эту черно-белую карточку и ненавидевших его за то, что он похитил у матери сынишку, которому было три с половиной годика.