Волки у дверей

 И что смогла-таки убежать от прошлого – своего прошлого.

В воздухе пахло бензином, небо мало-помалу затягивалось – скоро снова в дорогу, и под дождем.

Беатрис выбросила телефон в урну и направилась к своему грузовичку в самый дальний конец стоянки. Мимо нее, стуча подметками по мокрому асфальту, пробежала девчушка со скакалкой – она торопилась к родителям, дожидавшимся ее. Беатрис тронулась с места, заметив, как вытянулось ее маленькое тельце, когда она протискивалась на заднее сиденье машины родителей.

Вид у девчушки был совершенно беззаботный: жизнь еще не успела ее обломать. Выехав на автостраду, она надавила на педаль газа, чувствуя сильное головокружение. И тоску, самую настоящую ностальгию, хотя вот уже давно не чувствовала, что ее детство осталось далеко в прошлом.

Мэри Бет I

Темные пятнышки, усеивавшие освещенные солнцем шторы, напоминали ей кровавые брызги. Мэри Бет Дойл глубоко вдохнула и в полумраке гостиничного номера постаралась снять с себя напряжение, в котором пребывала с первой же минуты, как только спустилась по трапу самолета. Она положила руку на грудь и стала прислушиваться к биению сердца, все еще не веря, что снова оказалась здесь – в этом городе, откуда сбежала восемнадцать лет назад.

Она ехала в такси, крепко вцепившись в ручку дверцы и силясь совладать с собой, чтобы не попросить водителя повернуть обратно и не прыгнуть в первый же самолет до Индианы. Но теперь не могло быть и речи о том, чтобы идти на попятную. Она промакнула лоб бумажной салфеткой и распахнула окно, чтобы проветрить номер: уж больно затхлый там был воздух. Четырьмя этажами ниже пролегала Саттер-стрит, полная народа, поскольку был уже вечер. Из окна в доме напротив звучали «Кокто Твинс»[29] , перебивая своей музыкой шум уличного движения. За тем окном – в гостиной сидел человек, но целиком она его не видела – различала только ноги, покоившиеся на журнальном столике. Над Сан-Франциско простиралось ярко-голубое небо.

Мэри Бет казалось, что она даже отсюда чувствует запах Тихого океана, пробивающийся сквозь вонь асфальта и выхлопных газов. Она задернула шторы, сняла платье, нижнее белье и пошла в душ, чтобы смыть с себя пот, который, такое впечатление, прилип к ее коже. Завернувшись по грудь в полотенце, она позвонила Алеку Моррису, частному детективу, которого наняла из Лафейетта пару недель назад и с которым до этого дня общалась только по телефону. Не успел он ответить, как она сообщила, что уже прилетела и они могли бы встретиться через полчаса в небольшом баре на углу Саттер- и Ливенуорт-стрит. Потом она прилегла на постель и какое-то время разглядывала трещинки, змеившиеся по потолку. Но, почувствовав, что ее клонит ко сну, она заставила себя встать и ополоснула лицо холодной водой. Нацепив на нос солнцезащитные очки, Мэри Бет быстрым шагом направилась к перекрестку Ливенуорт-стрит. В баре, где назначила встречу Моррису, она попросила у стоявшей за стойкой официантки чаю и села за столик в глубине зала. В воздухе приятно пахло какао, из радиоприемника доносились звуки композиции «Последний настоящий мужчина» Джерри Ли Льюиса[30] .

Она обвела глазами зал и остановила взгляд на молодой парочке, спорившей о чем-то у окна, потом перевела его на женщину в английском костюме, сидевшую рядом с ними и читавшую газету, затем – на мужчину в светло-коричневом костюме, жадно поедавшего хот- дог. Официантка, упитанная брюнеточка, принесла чай. Мэри Бет поблагодарила ее и плеснула себе в чашку кипятку. Не успела она сделать и пару глотков, как в нее вперился взглядом мужчина за стойкой. Она отвела глаза в сторону и вздрогнула, вдруг ее узнали и теперь доложат Уолтеру. Но кто ее может узнать: ведь прошло столько времени? Да и какие призраки из ее прошлого могли дожить до сих пор? Кроме Уолтера… ведь, насколько ей было известно, он по-прежнему обретается где-то здесь, рядом, и тень его все так же мелькает среди бела дня на улицах, которые она покинула давным-давно… и вот этот самый Уолтер нашел способ, как заставить ее вернуться. Мэри Бет, сгорая от нетерпения, сверилась с часами на телефоне.