Волки в городе (СИ)

Я долго думал и понял, что единственным выходом будет побег. Даже если завтра с утра я скажу, что передумал, то будет уже поздно. Скорее всего они силой посадят меня в машину, вывезут из города и убьют. Курс на мою ликвидацию взят окончательно и бесповоротно. Так я размышлял.

Но как сбежать? Куда бежать? Это было немыслимо!…

И здесь, дорогие читатели, я должен сделать маленькое, но очень откровенное признание. Я надеюсь, что никто не осудит меня и не настроится против моей персоны, тем более, что безымянный палец на моей левой руке все еще свободен: в Москве у меня появилась женщина. Я бы никогда не сказал об этом, но без этого признания все дальнейшее повествование просто теряет смысл.

Ее звали (и, конечно же, зовут) Жаннет. Она француженка, сотрудница агентства Франс-пресс. Я бы никогда не втравил ее в эту историю, не зная, что буквально в тот день, когда мне предстояла смертельная поездка, она должна была покинуть Россию — ее рабочая командировка закончилась.

У нас с Жаннет с первой встречи возник свой птичий язык, с помощью которого мы общались в ресторанах, на улицах и по телефону, чтобы МНБ не догадалось о чем мы говорим. Это было несколько фраз — не более того. Одна из них означала: надо срочно увидеться. Приезжай.

Я подошел к телефону, поднял трубку и набрал номер Жаннет. Когда она ответила, я сказал:

— Салют! Москва в снегу!

Именно эта фраза и означал, что ей следует прибыть ко мне. Конечно мы оба понимали, что во многом этот шифр не имеет никакого смысла, так как внизу меня постоянно караулил серокостюмник Михаил. Да и у Жаннет был свой пастушок с погонами. И все же, иногда таким образом нам удавалось выгадать хотя бы несколько минут, чтобы побыть вдвоем и обменяться информацией или передать друг другу записки: иной раз наши сторожа не успевали реагировать моментально и появлялись с некоторым опозданием.

Я молил всех богов, чтобы и в этот раз получилось именно так. И боги меня услышали. Я клянусь, что когда вернусь в Лондон, первым делом зайду в Собор святого Патрика и помолюсь.

Когда раздался стук в дверь, я как ошпаренный вскочил с дивана и бросился открывать. Жаннет стояла одна.

— Твой Миша прикорнул, — сообщила она. — У нас есть пара секунд, пока ему не сообщили, что я пришла.

— Жаннет, — взмолился я, — мне нужна твоя помощь! Ты не обязана, но я прошу тебя! Меня хотят убить!

Как можно быстрее я изложил суть дела. Едва я закончил, из-за угла появился заспанный Михаил. Это было уже не важно. Мы договорились с Жаннет о совместных действиях.

Побег был назначен на вечер.

К девяти часам Жаннет снова появилась в моей гостинице. Но на этот раз она не стала стрелой пролетать мимо офицера, а наоборот, направилась прямиком к нему. Счет шел на секунды. У гостиницы ее ждала машина с посольскими, куда она должна была сразу же заскочить и умчаться в сторону французского посольства.

Да! Уважаемые читатели! Здесь я должен сделать еще одну важную ремарку. Наверняка самые пытливые из вас уже задались вопросом: а зачем было нужно все так усложнять? Почему нельзя было сразу после разговора с теми офицерами направиться в британское посольство и больше не выходить оттуда?

Разумеется, это был бы идеальный выход из положения. Но! Как только те двое покинули меня, я схватился за телефон и набрал номер посольства. Гудков не было. Я попробовал еще несколько раз — результат был тем же. Мою линию отключили от нашего посольства!

Тогда я решил направиться туда лично. Но как только я спустился в холл, ко мне тут же подошел Михаил и сказал, что с удовольствием отвезет меня. Я понял, что если сяду в его машину, то получу пулю не завтра утром, а уже сегодня….

Именно после этого я позвонил Жаннет.

И вот, Жаннет подошла к Михаилу и начала с ним разговаривать. Я не знаю, о чем она говорила — она сама должна была что-нибудь придумать. Главное — отвлечь его внимание. В этот момент я спустился в холл. Одет я был не в свое английское пальто и вязанную шапочку, а в русскую шубу до пят и соболиную шапку. Их подарили мне на приеме в Доме журналиста в Москве еще накануне зимы. Всем иностранным журналистам делали такие подарки.

Одет я был как русский барин позапрошлого века. Это было странно, но хоть как-то маскировало меня. Опустив голову, я вышел из-за колонны и быстро направился к выходу. Михаил опомнился слишком поздно.

Оказавшись на улице, я бросился бежать к проезжей части. Мы договорились с Жаннет, что в ее машину я не сяду, чтобы не подставлять ее и ее страну. Это было условием.

Я попытался остановить такси, но с такси в России большие проблемы, а частникам по закону запрещен частный извоз. Если до прихода к власти Кротова это каралось штрафом или тюрьмой, то теперь за нелегальный бизнес полагался расстрел.