Волки в погонах

– Подожди немного, – сказал Власов, взбивая в чашке кофейно-сахарную пену. – Там интересующие тебя сведения распечатываются.

– Зря бумагу потратили, Борис Юрьевич.

– Честно говоря, мне тоже так кажется. – Усмехнувшись, Власов выложил на стол пластиковую карточку с золотистым тиснением. – Но я все же решил рискнуть. Вот моя ставка.

Громов вскинул на него посветлевшие чуть ли не до белизны зрачки:

– Вы?..

– На кредитке ровно десять тысяч, – продолжал Власов неестественно ровным тоном. – Их можно получить в любом отделении «Империал-банка». Они там и по воскресеньям работают, буржуины проклятые. – С наслаждением отхлебнув кофе, он громко крякнул и подмигнул Громову: – Ну, что уставился, как орел на новую вершину? Рассказывай о своих похождениях. Говоришь, ножки из штаба военного округа растут?

– Скорее, рожки, – улыбнулся Громов, прежде чем перейти к делу.

Одна эта его скупая улыбка стоила всех тех, которыми он одаривал своего начальника до сих пор.

* * *

Оставшись один, Власов ни на какую мифическую встречу с помощником президента не поехал. Он просто заперся в своем домашнем кабинете и некоторое время сидел, нахохлившись в массивном вольтеровском кресле, помнившем, по преданиям комитетчиков, сиятельный зад самого товарища Семичастного.

О, то были славные времена! Каждый сверчок знал свой шесток, дисциплина в органах была железная, и всякие там майоришки шагу не смели ступить без согласования с начальством. А теперь? Власов сжал кулаки, будто невидимые поводья надумал натянуть. Да только не было их, поводьев. И управа на Громова у полковника имелась лишь одна. Курносая. В белом саване.

Власов особистов за ровню себе не считал и любви к ним никакой не испытывал, но волею судеб играл нынче в одной с ними команде. Так порешили наверху и отдали приказ, а от выполнения его зависело, станет ли вчерашний полковник завтрашним генералом…

Еще в ходе военных действий в Чечне 1994–1996 годов от регулярной ичкерийской армии осталось одно красивое название. Да, числились там и зенитно-десантные полки, и артдивизионы, и масса всяческих спецподразделений, вплоть до инженерных батальонов. Но карликовый чеченский полк по сути своей равнялся российскому батальону, а батальон, соответственно, – роте. Кроме того, ичкерийское воинство по большей части являлось списочным, а призыв резервистов дело такое неблагодарное, что впору было ставить под ружье покорных баранов вместо своенравных чеченцев.

Зато в стране расплодилась тьма-тьмущая боевых отрядов, подчинявшихся не властям, а тем, кто больше платит. Все эти Басаевы, Хайрахоевы, Бараевы и Радуевы представляли собой нечто вроде бесчисленных воинственных князьков, не способных добиться ни взаимопонимания, ни тем более взаимодействия.

Пресловутый ваххабизм, прочно укоренившийся в Ичкерии к 1999 году, совершил чудо, которого до этого не удавалось ни шариату, ни кодексам Шамиля, ни родовым традициям. Он объединил все бандформирования под одним знаменем, на котором следовало бы поместить не волка и даже не полумесяц, а символическое изображение доллара. С этого момента и начались настоящие проблемы для России.

Практически все полевые командиры вошли в ядро так называемого Тайного Общества «Ичкерия», ТОИ. И мало того, что с этих пор чеченский госаппарат превратился лишь в один из филиалов Общества. Основная беда состояла в новой тактике боевиков. Ограничиваясь у себя на родине малозначительными вылазками и боями местного значения, направление главного удара они перенесли на Москву.

В кратчайшие сроки на этом невидимом фронте было одержано столько решающих побед, что поражения на настоящей войне перестали иметь какое-либо значение. ТОИ не просто скупило на корню десяток-другой видных российских политиков, влиятельных чиновников, телемагнатов и банкиров. Теперь для того, чтобы разрушить эту махину, пришлось бы сначала хорошенько пошуровать во всех институтах федеральной власти и прочистить звенья силовых структур. Мог бы, кстати, заняться этим по долгу службы и Власов. Но он сам оказался приближен к исполинской кормушке ТОИ. А попробовав разок столь щедрое угощение, уже не мог и не желал вернуться к скромному рациону полковника ФСБ.

В общем, финансовый маховик ТОИ был запущен на всю катушку. Путающийся у всех под ногами Громов понятия не имел, какой мощный механизм он пытается остановить. Но механизм этот существовал, он функционировал безотказно, и противодействовать ему можно было лишь одним безрассудным способом – сунуться в него собственной персоной и слушать, как хрустят твои косточки, перемалываемые беспощадными шестернями.