Волки выбирают пряности

Ещё некоторое время я лежала неподвижно, прислушиваясь к тому, что творится вокруг. Шея затекла, руки и ноги окончательно замёрзли, но я уже перестала обращать на это внимание. Идущий из таверны гул был довольно громким, значит, телегу оставили неподалёку. Из плюсов — шум улиц звучал гораздо тише. Насколько мне удалось вспомнить, «Золотой петух» располагался в укромном переулке. Если за семь лет ничего не изменилось, то здесь вечно темно, и турьеры редко навещают это место. Только если завязывается драка, или разошедшиеся гуляки грозятся перебудить всю округу.

Я осторожно приподняла край покрывала и посмотрела наружу сквозь образовавшуюся щёлку. Вроде, никого. Собравшись с духом, откинула ткань полностью и быстро слезла с телеги. Всё-таки не ошиблась — ремесленники и впрямь остановились у «Золотого петуха». Единственным источником освещения служил тусклый, покачивающийся на ветру фонарь. Одинокий и поскрипывающий. Хотя, вру — ещё жёлтые окна, в которых отлично просматривались «внутренности» таверны. Стоило мне увидеть дымящееся жаркое, как желудок снова заурчал и скрутился в тугой узел.

Оставалось только удивляться, как я ещё не свалилась от голода и измождения. Впрочем, мой организм всегда отличался поразительной выносливостью. И это несмотря на хрупкое телосложение.

Соваться в таверну смысла не было. Нет денег — нет ужина. Простая и доступная истина. Опускаться до попрошайничества я тоже не собиралась. Гордость не позволит, да и лишнее внимание привлекать ни к чему.

Только теперь я осознала, что совершенно не знаю, куда податься. Без денег, без знакомых и фактически без документов. Все дела, из-за которых и пришла в Тамаринд, я решила отложить до завтра. Сейчас гораздо больше занимал ночлег и да — снова еда. Казалось, ещё немного, и я вообще не смогу думать ни о чём другом.

Инстинктивно пригнувшись, я незаметно прошмыгнула мимо таверны, пересекла улицу и скрылась в очередном немноголюдном переулке. Сколько сейчас времени? Наверное, где-то около девяти. До утра далеко. А ночь такая длинная…

— Заблудилась, девочка? — внезапно раздалось за спиной.

От неожиданности я вздрогнула и, резко обернувшись, увидела прямо перед собой ичши. Смуглая, с чёрными кудрявыми волосами, облачённая в многочисленные разноцветные юбки, надетые одна на другую. В ушах крупные серьги, шею украшает множество бус. На плечи накинут меховой тулуп — тёплый, наверное…

Проницательный взгляд чёрных глаз был прикован к моему лицу.

Я машинально попятилась.

— Боишься? — слегка прищурившись, хмыкнула ичши. — Меня бояться не надо. Пойдём, накормлю. И на ночлег устрою.

Настолько устала, что мне было всё равно. Тем более, как и к двуликим, предубеждения к этому вольному народу я никогда не испытывала. Хотя и в гадания их не верила. Ичши часто пользовались своими минимальными магическими задатками и дурили людям голову.

Как бы то ни было, не мне судить. Все выживают, как могут.

Женщина развернулась и, поманив меня пальцем, двинулась вглубь переулка. Мы шли довольно долго. Хотя, возможно, это только для меня минуты превращались в часы. Двигалась машинально и не думала вообще ни о чём. Яркие юбки ичши казались сигнальным маячком, не позволяющим потеряться в лабиринте серости. Под ногами хлюпала мартовская грязь. Дороги здесь не чистили, и талый снег лежал некрасивыми тёмными комьями.

Я очнулась только в тот момент, когда мой «маячок» внезапно остановился. Перед нами возникло старое заброшенное здание — с дырявой крышей и разрушенным крыльцом. Ичши толкнула входную дверь, и та, жалобно скрипнув, пропустила нас внутрь.

Пахло затхлостью и сыростью. Где-то поблизости раздавался глухой стук капель. Мы прошли несколько пустых комнат и поднялись на второй этаж, куда вела узкая прогнившая лестница.

В помещении, где мы оказались, лежали соломенные тюфяки, на которых сидело ещё несколько человек. Старуха, двое мужчин, одна молодая женщина и ребёнок — девочка, лет десяти. Самой примечательной, пожалуй, была старуха. Худощавая, морщинистая, с выбивающимися из-под платка прядями седых волос. Она сидела, закутавшись в несколько шерстяных одеял, и читала какую-то потрёпанную книжку.

— Чужих привела? — не поднимая взгляда, спросила старая ичши.

Проигнорировав вопрос, моя провожатая кивнула на свободный тюфяк и велела:

— Располагайся.

Меня дважды просить не требовалось. Игнорируя немигающие взгляды присутствующих, я скомкано поздоровалась и заняла предложенное место. Стоило присесть, как усталость стала просто невыносимой. Возникло ощущение, что меня придавили чем-то мягким и очень тяжёлым. Голова слегка кружилась, но стоило прикрыть глаза, как стало гораздо легче.

— Эй, да она совсем измотана, — словно из-за ватной стены донёсся до меня мужской голос.

За ним последовал какой-то шорох, и через несколько мгновений я ощутила на своём плече тёплую руку.

— Поешь, — предложила проводившая меня ичши. — Если сейчас ляжешь спать на голодный желудок, завтра не встанешь.

Она протянула мне большое красное яблоко, горсть лесных орехов и добавила:

— Всё, что есть. Но это лучше чем ничего, правда?