Волкодав Сталина. Правдивая история Павла Судоплатова

— До начала Великой Отечественной войны Судоплатов создал и возглавлял так называемую Особую (специальную) группу из числа работников особо доверенных Берии лиц. — Это заявление удивило главного героя нашей книги. «Наверное, доверие наркома внутренних дел проявлялось в том, что мне разрешили освободить их из тюрьмы». А следующая фраза заставила подсудимого усомниться в своей памяти: — Заместителем к Судоплатову был сначала назначен Церетели (бывший начальник милиции Грузии, в 1938 году Шалва Церетели был переведен в центральный аппарат НКВД СССР. — Прим. авт.), а затем Эйтингон (оба осуждены). — Если с Наумом Исааковичем Эйтингоном они были друзьями и проработали в «тандеме» в течение многих лет, то с Шалвой Церетели он почти не взаимодействовал по служебным вопросом. Да и друзьями они не были.

— В задачу особой группы входило выполнение совершенно секретных заданий Берии, в частности, похищение неугодных ему граждан и уничтожение их без суда и следствия… — продолжал монотонно читать текст приговора Костромин. Может быть, те, кто готовил обвинительное заключение, перепутали Особую группу при наркоме внутренних дел, созданную в июне 1941 года и действительно руководившую похищением людей на оккупированной врагом территории СССР, с Особой группой Якова Серебрянского.

— Установлено, что Берия и его сообщники, совершая тяжкие преступления против человечности, — начал зачитывать новый пункт приговора Костромин, — испытывали смертоносные, мучительные яды на живых людях. Подобные преступные опыты имели место в отношении большого количества людей, приговоренных к высшей мере наказания, и в отношении лиц, неугодных Берии и его сообщникам[285].

Поясним, что речь идет о работе созданной в середине тридцатых годов прошлого века токсикологической лаборатории, которая функционировала в системе центрального аппарата НКВД СССР. С 1940 года ее возглавлял бригвоенврач, а позднее — полковник госбезопасности профессор Григорий Майрановский (до 1937 года он возглавлял группу по ядам в составе Института биохимии АН СССР, также работавшую под покровительством органов госбезопасности). В НКВД СССР для тех же целей существовала еще и бактериологическая лаборатория, возглавлявшаяся полковником медицинской службы профессором Сергеем Муромцевым[286].

— Специальная лаборатория, созданная для производства опытов для проверки действия ядов на живом человеке, работала под наблюдением Судоплатова и его заместителя Эйтингона с 1942 по 1946 год, которые от работников лаборатории требовали яды, только проверенные на людях[287]. — Эта фраза появилась в приговоре не случайно. В 1951 году был арестован Григорий Моисеевич Майрановский. Его осудили на 10 лет «за незаконное хранение отравляющих веществ и злоупотребление служебным положением». В закрытом приговоре есть и такие слова: «В специальной лаборатории, созданной для производства опытов для проверки действия яда на живом человеке, (Майрановский) работал под наблюдением Судоплатова и его заместителя Эйтингона с 1942 по 1946 год (с июня 1942 года по 1946 год спецлаборатория входила в состав Четвертого Управления НКВД-НКГБ СССР. — Прим. авт.), которые от работников лаборатории требовали ядов, только проверенных на людях»[288]. Есть и рассказ Наума Эйтингона, который однажды присутствовал «при производстве опытов в лаборатории Майрановского» и наблюдал за «впрыскиванием четырем подопытным жертвам яда курарина». «Яд, — бесстрастно констатировал он, — действовал почти моментально…»[289]. Нужно учитывать методы следствия, применяемые в те годы. Возможно, что показания на этих людей из осужденного «выбили».

— Предъявленные Судоплатову обвинения, — бесстрастно продолжил чтение приговора Костромин, — в ходе судебного следствия подтверждены свидетельскими показаниями и письменными документами, имеющимся в деле… — Мы не будем пояснять, как появилась часть этих доказательств. — Обсудив вопрос о мере наказания, Военная коллегия, руководствуясь статьями 320 и 326 УПК РСФСР и статьи 51 УК РСФСР, — снова пауза, — приговорила: Судоплатова Павла Анатольевича, на основании статей 17-58-1б УК РСФСР, с применением статьи 51 УК РСФСР, подвергнуть тюремному заключению сроком на пятнадцать лет, с последующим поражением политических прав на три года и с конфискацией в доход государства одной шашки и одного охотничьего ружья. — Впервые с момента ареста главный герой нашей книги ощутил внутренние спокойствие. Главное — не к высшей мере наказания. И хотя на свободу он выйдет шестидесятилетним стариком, но главное — живым. Могло быть и хуже.