Волкодав

Волкодав скосил глаза и признал в нём одного из вчерашних гуляк. Того крепкого, которого пришлось успокаивать дважды. Под глазом у парня красовался великолепный синяк, да и шеей по сторонам он старался особенно не крутить. Что он здесь потерял? Сквитаться решил?.. Волкодав равнодушно отвернулся от него и вновь принялся за работу.

Некоторое время возчик молча переминался с ноги на ногу, глядя, как равномерно двигается его спина. Волкодав не оглядывался, и наконец сзади послышалось робкое:

– Эй, венн…

Волкодав не спеша повернул голову. Здоровенный парень тискал в ладонях кожаную шапку, и чувствовалось, что одна рука у него болит до сих пор. То есть вид у детинушки был совсем не задиристый. Скорее наоборот: смущённый и даже просящий. На всякий случай Волкодав не стал отвечать, но тряпку положил. Послушаем, что скажет.

И парень, не поднимая глаз, попросил:

– Отдай мне мой пояс с ножом, венн.

Сквозь бурый загар на его лице проступала яркая малиновая краска. Он помялся ещё и добавил совсем тихо:

– Пожалуйста…

Волкодав сел на корточки, сложил руки на коленях и поинтересовался, глядя на него снизу вверх:

– А с какой стати мне его тебе отдавать?

Тот так и не отважился посмотреть ему прямо в глаза, и Волкодав подумал, что краснеть подобным образом можно было только от стыда.

– Мне… от батюшки он… – глядя в сторону, ответил сольвенн.

У Волкодава на дне заплечного мешка хранилось сокровище: старый-престарый молот, которым некогда работал его отец. Единственное наследие, чудом перешедшее ему от родни. Волкодав скорее согласился бы отрубить себе руку, чем его потерять. А этому вот дурню предстояло вернуться домой и рассказывать там, как сберегал родительскую памятку. Что утратил её не в правом бою, защищая жизнь друга или добро. Что напился пьяным и сдуру замахнулся заветным ножом на встречного венна, как выяснилось, слишком ловкого драться…

Волкодав едва не велел молодцу выкатываться подобру-поздорову вон из харчевни. Но посмотрел ещё раз на густо-малиновую рожу молодого сольвенна… и передумал. Парень, как видно, стыда ещё не забыл, и у Волкодава, человека далеко не мягкосердечного, что-то шевельнулось внутри. Бросив тряпку, он поднялся на ноги, отметив про себя, как попятился горе-драчун, и ушёл по всходу наверх. Благо помнил, который из трёх поясов отнят был у просителя.

Нелетучий Мыш спал на подушке, целиком запелёнутый в чистую тряпочку. Наружу выглядывала только ушастая голова да задние лапки. Зашивание крыла увенчалось отменным успехом, но на всякий случай Тилорн почти не позволял зверьку просыпаться: только для еды, да и то не полностью. Полусонный Мыш глотал хлеб с молоком и вновь сладко засыпал, не обращая ни малейшего внимания на повязку. Волкодав хотел погладить пальцем чёрную мордочку, но не отважился. Взял пояс и вышел так же тихо, как и вошёл.

Самое обидное, нож был заметно лучше двух оставшихся: длинный, с крепким, хорошей работы клинком и гладкой костяной рукоятью. Рукоять эта, правду молвить, ввела Волкодава в некоторое сомнение. Выглядела она не отцовым наследием, а скорее так, будто её купили на торгу седмицу назад. Скажем, поставили вместо старой, надтреснутой. Волкодав пригляделся к лезвию. Умелый кузнец расположил между железными полосами тонкую стальную пластину: снашиваясь при работе, такие клинки сами себя точат. Вот только лезвие вовсе не было стёрто или выедено возле основания, как случается у старых ножей.

Волкодав пожал плечами. Вряд ли парень соврал ему. Если он врал, значит, либо сам был глупцом, либо его держал за беспросветного дурака. И на то и на другое было мало похоже. Скорее, старый батюшка действительно подарил наследнику нож. Только не прадедовский, а ещё тёпленький, с наковальни. Мало ли что в жизни бывает. Волкодав взял пояс и спустился по лестнице вниз.

Он шёл по ступенькам и думал о том, что, наверное, должен был что-то сказать. Что-нибудь насчёт того, чтобы больше не срамился. Он знал, что промолчит. Такое говорить без толку. Рожоного ума нет, не дашь и учёного. А есть, сам всё поймёт.

Он отдал парню нож, и тот только что не бухнулся перед ним на колени:

– Спасибо, венн…

Волкодав повернулся к нему спиной и вытащил из ведра тряпку.

В крохотной комнатушке, предназначенной для одного-единственного человека, оказалось уже четверо постояльцев. Погода держалась тёплая, и Волкодав решил, что кому-то придётся уйти ночевать во двор. А лучше, если двоим. Волкодав рассудил, что одним из двоих будет он сам. Вторым же… Он снял с деревянного гвоздя свой старый шерстяной плащ и позвал Эвриха:

– Пошли.

Молодой аррант двинулся следом за ним послушно, хотя и без большого желания. Но едва он успел сделать шаг, как мимо него проскользнула Ниилит.

– Лучше я… – сказала она и, смутившись почти до слёз, низко опустила пушистую голову. Эврих уставился на неё в немом изумлении. Волкодав посмотрел на девушку, потом на весело щурившегося Тилорна. Коротко кивнул и повесил на руку плащ.

Эврих проводил их глазами…