Волкодавы СМЕРШа. Тихая война

Боковым зрением отметив, что Максимов с Паршиным еще живы и со всей возможной скоростью несутся к деревьям, он подхватил «своего» фрица и тоже погнал к лесу. Всего метров тридцать осталось, пустяки… Но убежать удалось недалеко – новый взрыв разбросал их, словно тряпичные куклы. Последним, что еще успел заметить осназовец, прежде чем на секунду потерял сознание, было то, что падал пленный плохо, словно внезапно сломавшись в поясе. Самого его, сорвав со спины вещмешок, протащило по насту несколько метров, едва не впечатав боком в комель старой сосны. Еще полметра – и совсем бы кисло стало, как минимум ребра переломало.

Придя в себя, Александр нащупал автомат, отчего-то оказавшийся под коленями, приподнялся на локтях и огляделся. Отброшенного взрывом немца он не видел, только взрыхленный снег, серый от копоти, да торчащую из-под него ребристую подошву ботинка. Убило, что ли? Все равно нужно проверить, вдруг еще жив. Обидно пустыми возвращаться, непрофессионально как-то…

С трудом заняв горизонтальное положение, попытался забросить на плечо автоматный ремень, не сразу поняв, что тот перебит осколком. Голова кружилась, из носа текло, согревая губы и подбородок, что-то липкое и теплое. Мысли скакали стреляными гильзами, соскальзывая с одной на другую, и не позволяли собраться. Пленный, которого нужно оттащить в лес, Витька Карпышев, артиллеристы, машущий рукой и что-то кричащий Костя, темные проплешины гари на снегу, новый автоматный ремень – этот уже никуда не годен, как ножом срезало, в аккурат у антабки, сизый дым над уродливой кляксой воронки, поваленное дерево с расщепленным стволом, снова Паршин, зачем-то бегущий в его сторону, пропавший вещмешок… Так, все, нужно успокоиться! Соберись, подумаешь, контузия, впервые в жизни, что ли? Сейчас, вот уже прямо сейчас он возьмет себя в руки, и все будет хорошо…

Могучая плюха ударной волны нового взрыва опрокинула и впечатала Сашку в снег, щедро отходив по спине комьями мерзлой глины. И, как порой и бывает на войне, это неожиданно привело его в чувство. Впрочем, совсем ненадолго…

* * *

– Да что ж вы такое делаете-то, товарищ лейтенант?! – знакомый голос выдернул Гулькина из нежданно-негаданно нахлынувших грустных воспоминаний. Елки-палки, ну он дает – едва не задремал, пригревшись на солнышке! Даже не заметил, как Оленька подошла: хорош контрразведчик, нечего сказать! Совсем от этой тыловой жизни расслабился, хватку потерял…

Рывком сев, Александр уставился на застывшую в паре метров девушку. Выглядевшую, нужно признать, весьма решительно: руки уперты в бока, лицо раскраснелось от праведного гнева, из-под медицинской шапочки выбивается непокорная русая челка. На несколько секунд он откровенно залюбовался, хоть ситуация к подобному определенно не располагала. Ох, хороша, даже жаль немного, что жених имеется! Так бы и влюбился! Вот честное слово, взял бы – и влюбился, ей-ей! Приударил, как говорится…

– Ну, как вам не стыдно, разве можно так? – продолжила Ольга уже без прежнего возмущения в голосе. – Вам только воспаления легких не хватает! Вставайте немедленно и марш в палату! Мало того, что режим нарушаете, еще и антисанитарию разводите. Здесь лечебное учреждение, а не передовая. А еще командир, фронтовик, в особом отделе служите. Вот доложу врачу, будете знать!

– Виноват, – смущенно произнес осназовец, торопливо поднимаясь на ноги и тщательно охлопывая госпитальную пижаму, словно это могло избавить ее от микробов. А девушка, между прочим, кругом права: санэпидрежим нарушать вовсе последнее дело, в госпитале и без того инфекции хватает. Тьфу ты, стыдобища какая… –  Только не нужно никому говорить, хорошо? Больше не повторится, слово офицера. Договорились? А пижаму мне сегодня все одно на смену сдавать, еще вчера предупреждали.

– Ладно уж, что с вами делать, – смягчилась медсестра, с трудом пряча улыбку. – Ишь, как покраснели, видать, и на самом деле стыдно. Но только в последний раз, вы обещали! Как нога?

– Да нормально, Оленька, честное слово! По утрам еще чуток прихрамываю, но как расхожусь – как новенькая! – излишне оптимистично заявил Сашка, скосив глаза на так и торчащий из ствола груши штык. Блин, совсем забыл! Может, не заметит?

Заметила, проследив за его взглядом. Ну, и кто из них после этого контрразведчик?

– Между прочим, оружие, товарищ лейтенант, во время лечения при себе иметь не положено!

– Да какое ж это оружие, товарищ самый главный военврач?! – делано возмутился Гулькин. – Смотрите, какой он ржавый. Так, железяка бесполезная. В траве под забором нашел, вот и решил побаловаться…

– А покажете?

– Что показать? – искренне не понял Александр. – Штык?

– Да сдался мне этот ваш нож! – с улыбкой хмыкнула девушка. – Как вы его бросаете, покажете? Интересно же. Ни разу не видала.