Волкодлак

Одна осталась стоять на дороге, другая свернула к реке, осторожно начала спускаться к речной поросли. Заулыбалась, заагукала, потянула руки к Аглае… Взять не успела: Ирис повалила на землю.

Вторая крестьянка заверещала, спотыкаясь, побежала прочь, зовя на помощь.

Ирис действовала быстро. Раз – и крестьянка замолчала. Не разбираясь, жива она или мертва, оборотница обернулась и раздела жертву. Немного подумала и, усмехнувшись, потянулась за булыжником.

Раз – и на виске расплылось кровавое пятнышко. Два – и синяки расползлись по телу крестьянки.

Ирис сожалела только о том, что не мужчина, а то бы получилось достоверно изобразить изнасилование. Ничего, в воде всё и так смылось бы, в селе разбираться не будут.

Напрасная жертва? Пожалеть, не убивать? Но кто пожалел бы её?

Очнётся, выплывет – что ж, значит, человеческий бог существует.

Та, вторая, будет говорить о волке, но у страха глаза велики, а волк может быть собакой. Да и пахло от неё наливкой.

В любом случае, волкодлак бы драл когтями, свернул шею, а не избил и утопил. Не подумают селяне на нечисть.

Выкинув труп в реку, Ирис переоделась, что-то подтянула, что-то подвязала, подхватила Аглаю, засунула на перевязи под жупан и быстро зашагала прочь. Потом и вовсе побежала, стремясь добраться до спасительных скирд до того, как из деревни прибегут крестьяне. И ей это удалось.

К человеческому жилью оборотница вышла дня через два, предусмотрительно обойдя стороной три ближайшие деревушки. А вот в четвёртую она решила зайти, обустроиться там на пару дней. Найдёт сердобольную старушку, слёзно умолит присмотреть за ребёнком некоторое время. А, может, в деревне найдётся работёнка. Вроде, немаленькая, пиво варят. А если варят, то где-то и пьют.

Только зиму, переждать зиму – и всё, весной Ирис уйдёт. А Аглая… Она что-нибудь придумает.

Подумала, усмехнувшись, что неплохо бы выйти замуж. А что, тогда и ребёнок в тепле, и никто с подозрением не взглянет. Маги ведь не станут замужних проверять. Потом, когда муж станет не нужен, Ирис просто уйдёт. Полгода-год она в человека поиграет.

Размышляя так, оборотница, а по виду обыкновенная женщина, смело ступила на околицу. Двигалась не по наитию, а осознанно, по запаху. Безусловно, в обличие зверя он намного тоньше, но и так сойдёт за советчика.

Двигалась медленнее обычного, изменив походку. Это несложно, ведь до первого оборота она так и ходила.

Нюх вывел её к трактиру.

На губах тут же возникла приветливая улыбка.

Ирис, тщательно копируя поведение людей, начала сюсюкаться с Аглаей, походя пожаловалась какой-то старухе на горькую судьбинушку. Так знакомства и завязываются, скоро у неё будет угол. А работа… Подавальщица она умелая, фигурой вышла – возьмут. Даже если место занято: она уломает. Грех молодую мать-то не взять.

А в трактире и последние новости узнаешь, и шашни с кем-нибудь заведёшь.

Старушка оказалась сердобольная и любопытная: начала расспрашивать, кто Ирис и откуда. Она не осталась в долгу, щедро попотчевав слушательницу душещипательной историей о погорельцах.

Женщина расчувствовалась, обещала помочь подыскать угол.

Поблагодарив её, оборотница толкнула дверь трактира, окунувшись в привычный мир своей второй жизни. На этот раз она должна была начаться под вывеской «Три весельчака».

Ирис заподозрила неладное, когда на её шутки (она всегда шутила, чтобы казаться недалёкой и безобидной, вселяющей доверие) не ответили привычной улыбкой приезжие. И переглянулись за её спиной.

А тут ещё поползли слухи, что маги по соседним деревням ищут какую-то жуткую нечисть. Оборотница не сомневалась, что жуткая нечисть – это она и есть.

Уходить нужно было немедленно, пока ещё не загнали за флажки. Благо и повод есть отлучиться с работы: покормить ребёнка. Но перед этим она намеревалась заглянуть в хозяйскую кассу: деньги лишними не бывают.

Нос волкодлака без труда отыскал нехитрый тайничок. Сложнее было отвлечь хозяйского сынка, вечно вертевшегося у кубышки. Но пара ласковых слов и поцелуй на время лишили его зрения и развязали ей руки. Необременительная просьба – и она осталась одна. Пары минут оказалось достаточно для того, чтобы монеты перекочевали под потрёпанный кожух: оборотница сменяла на него бывший не по размеру жупан.

Ирис вела себя, как обычно, даже остановилась поболтать с бабами у колодца – незачем раньше времени выдавать себя. В своём закутке быстро покормила на дорожку Аглаю, укутала в один из хозяйкиных пуховых платков и спрятала под кожух. Мышью выскользнула из дома и огородами поспешила прочь.

Запах еды дразнил ноздри, но Ирис старалась не думать о голоде. Обратиться пока не могла: куда ж при солнечном свете в чистом поле, да и одежды жалко, не хотелось бы потом заново доставать. Вот доберется до леса, разденется, соорудит что-то вроде сумы, куда и дочку положит, - и на четырёх лапах прочь, туда, где магами не пахнет. К горам нужно идти, к троллям и драконам. Места там глухие, необжитые. И королевство иное. Вдруг Конклав просто так сунуться не посмеет?

Не выдержав, наполовину обернулась. Звериный слух уловил топот лошадей.