Волков. Орден Святого Георгия

Это сколько же, интересно? Его сиятельство и сам уже давно разменял седьмой десяток, и если тот, другой, выглядел еще старше… Воображение тут же нарисовало кого-то вроде Черномора, Кощея Бессмертного… Или Сарумана из трилогии «Властелин Колец» – такого же седовласого мага с колючим недобрым взглядом и инфернальной харизмой.

Образ получился настолько живым, что я на мгновение даже ощутил отголосок страха, который терзал Вяземского. Будто могущество загадочного колдуна было так велико, что он незримо присутствовал за нашим столом. Сидел третьим на стуле слева – и слышал все до последнего слова.

– Пожалуй, этого достаточно. – Я тряхнул головой, отгоняя жутковатое наваждение. – Последний вопрос, ваше сиятельство: покойный барон Грозин тоже входил в это ваше… общество?

– Грозин? Нет. Хотя, подозреваю, очень этого хотел. – Вяземский презрительно скривился. – Но таким, как он, отведена незначительная роль. В высшем свете всем известно, что барон – лишь цепной пес Меншикова, который имел глупость забыть свое место. Пожалуй, я даже должен благодарить, что вы избавили нас от этого человека… Это ведь ваша работа, верно?

– Никто не обязан свидетельствовать против себя. – Я назидательно поднял палец вверх. – Ну, кроме вас, конечно же… Впрочем, на сегодня можете быть свободны. И подумайте, что говорить моим друзьям из тайного сыска. Вам наверняка придется ответить на много вопросов перед тем, как отправиться в тюрьму.

– В тюрьму? А моя дочь?! – В голосе Вяземского снова послышались панические нотки. – Вы же обещали…

– О нет, вам я ничего не обещал. – Я услужливо пододвинул его сиятельству шляпу и поднялся из-за стола. – А судьба Катерины Петровны будет зависеть от нее самой.

Глава 4

Чай подали чуть остывшим. Впрочем, я не жаловался: жара чуть ли не с самого утра перевалила за совершенно не положенные концу июня двадцать пять градусов, и худощавое тело Володи Волкова буквально обливалось потом, допивая кружку на террасе под навесом.

Небольшой ресторанчик – а скорее даже кафе – расположился на углу Первой Линии и набережной Мака… то есть пока еще Тучковой набережной. Как раз там, где через сотню с небольшим лет откроют выход станции «Спортивная» на Васильевский остров. Дюжина столиков на улице и, подозреваю, примерно вдвое больше – внутри.

Наверняка там, за каменными стенами, вполне могло быть и попрохладнее, чем здесь, но я предпочитал свежий воздух и ветерок с Невы. Вкусные баранки, чай, взмокшие прохожие, пыль, громыхание трамваев, слепящий блеск хрома на автомобилях, яркое солнце и небо без единого облачка. Не привычно блеклое, а будто залитое от края до края берлинской лазурью. Когда еще такое увидишь?

И омрачали этот чудесный выходной… ну ладно – почти выходной день только мысли. Не то чтобы тягостные или по-настоящему мрачные, но уж точно совсем не подходящие чуть сонному и жаркому летнему благообразию вокруг.

И раз за разом они возвращались к таинственному убийце-колдуну. В его силе и умениях я ничуть не сомневался и до этого, а теперь выходило, что к ним в комплекте шли лидерские качества и недюжинный талант организатора. Об этом, впрочем, можно было догадаться и раньше: злодеяния такого масштаба невозможно провернуть в одиночку, да и с небольшой кучкой приспешников тоже не развернешься. Нужна целая сеть, иерархия… которая, судя по всему, еще и сверху донизу переплетена с криминальным миром Петербурга.

И вот с этой-то структурой я и сцепился. Можно сказать, на всех уровнях, от рядовых каторжан до верховного колдуна. И если первые после знакомства со мной обычно не задерживались на свете, то про второго я до сих пор не знал почти ничего. Список доподлинно известного, мягко говоря, не впечатлял: возраст, седые волосы, тайные знания, запредельный уровень личного могущества и запредельная же старость. Похоже, под сотню лет… С виду, конечно же: сильный Владеющий запросто может прожить и вдвое больше, а уж если мне не посчастливилось столкнуться с себе подобным – то речь и вовсе идет о невозможных даже для местных аристократов цифрах. Этакое древнее чудище. Пожалуй, даже пострашнее тех, что лезут на улицы Петербурга из Прорывов.

И если так – к перечню можно смело добавлять и мотив. С опытом в несколько столетий и колдовским даром такого уровня можно желать всего трех вещей: обрести власть, облагодетельствовать все человечество так, чтобы никто и ни в коем случае не ушел обиженным… Или прикупить небольшой домик в глуши со старенькой «Нивой» у крыльца. «Ниву» в этом мире еще не изобрели, а на благодетеля колдун с его убойными ритуалами походил мало.

Остается только власть.

– Греешься на солнышке?

– Прячусь в тени. – Я взял со столика кепку и принялся демонстративно обмахиваться ею, как веером. – Ваше преподобие сегодня не на службе?