«Волково поле»

XVIII

Семену приятно было, что сказала ему Дагу. Он не второй, он первый. Дагу обняла Семена и поцеловала в губы, да с таким жаром, что вся мужская сила начала рваться наружу. Дагу была влажная и теплая, скорее, чрезмерно горячая. Она села Семену на живот, сама вошла в себя, Семен сжал ее грудь, по телу Дагу прошла судорога. Этот день Семен запомнил на всю свою жизнь. Такой любви с Дагу у него не было никогда. Она стонала, кричала и плакала и все время просила. Еще милый, еще. Это еще продолжалось до вечера. Они всего несколько раз отдыхали, и отдых был краток. Дагу не налюбилась. Она говорила, еще милый, еще милый. Я так тебя люблю. Вечером она ела с аппетитом и много ела. Она выпила бокал шампанского. Она смеялась. Она была самая счастливая женщина в мире в этот вечер. Ночью она прижалась к Семену. Семен обнял ее и положил сою руку ей на грудь. Он тут же крепко усну, без всяких сновидений. Утром Дагу в хорошем настроении уехала в театр. К обеду она приехала счастливая, как никогда, прямо с порога она начала кричать.

— У меня все получилось. Еще совсем немного и я начну летать. Я это уже точно знаю. Я счастлива, Я тебя люблю.

Потом опять начались будни и репетиции. У них было еще много любовных ночей. Дагу получала наслаждение от их близости, а от того, что так было хорошо Дагу, Семену было не менее приятно. Они вдвоем витали в облаках. Семен несколько раз еще ездил в имение, один раз побывал на охоте и опять вернулся. Завтра генеральная репетиция спектакля с участием Дагу. Сегодня ей дали выходной. Утром Семен сказал ей.

— Сейчас мы поедем с тобой в одно место, и я тебе сделаю сюрприз. Не знаю, хороший он или нет, обрадуешься или горевать будешь, но так надо.

Коляска подъехала к незнакомому дому для Дагу. Предложение Семена проехаться сильно заинтриговало ее.

— Зачем ты меня сюда привез?

— Не задавай вопросов, сейчас все узнаешь.

Они поднялись на второй этаж. Две девушки и лакей склонились перед ней.

— Это ваша госпожа. С сего дня вы выполняете все ее распоряжения, словно это мои распоряжения. Вам понятно?

— Да, ваше сиятельство.

— Теперь оставьте нас, когда будете нужны, вас позовут. Это Дагу твой дом с сегодняшнего дня. В моем доме ты больше жить не будешь. Ты завтра станешь актрисой, и жить в моем доме не сможешь. Ты знаешь почему. Касаться этой темы не будем.

Семен говорил жестоко. Он сжигал все мосты. Дагу все прекрасно знала, на что шла. Двери театра открываются со служебного входа, двери дома Семена закрываются с парадного входа. Это была жестокая правда. Дагу знала, что это произойдет и была к этому готова, как она думала, но все прошло слишком быстро и слишком неожиданно. Из глаз Дагу потекли слезы.

— Почему ты такой жестокий Семен?

— Я не жестокий, моя любовь. Ты хотела на сцену и просила, что бы я тебя отпустил. Я выполнил твое желание. Теперь и ты должна меня отпустить. Два медведя не живут в одной берлоге. Ты знала, на что шла, ты этого хотела и ты это получила. Я всегда могу тебя навещать, когда ты пожелаешь этого. Этикет позволяет мне посещать актрису, но он же и запрещает мне жить с ней в моем доме. У меня растут дети, они не смогут стать офицерами, а они хотят ими стать, и я не имею права закрыть им дорогу туда. Если бы я был один, не было бы этой квартиры, и я давно бы женился на тебе, независимо, будешь ты играть в театре или нет. Мне плевать на мораль, если она аморальна. Когда ты бросишь сцену, мы поговорим о твоем возвращении в мой или в наш дом. Я искренне желаю, что бы взошла твоя звезда танцовщицы. Ты рождена для танца, ты станешь великой танцовщицей.

Дагу обняла Семена. Она плакала у него на плече.

— Мне кажется, ты ни когда не придешь ко мне больше.

— Давай подождем Дагу. Не надо меня звать. Пусть все будет, так как есть. Поверь мне, я только что отрезал от себя огромный кусок своей плоти. Она сейчас сильно кровоточит и мне больно. Мне очень больно. Твои вещи скоро пришлют сюда. И еще, надень эти серьги на премьеру, я специально купил их для тебя. Пока я жив, мои фамильные драгоценности больше не оденет ни одна женщина, кроме тебя, но ты их наденешь, когда оставишь театр. Я буду ждать твоего возвращения. Вот это я тебе обещаю. У меня есть, только одна женщина, это ты. Других у меня больше не будет. Все, я ухожу и не говорю, прощай.

Глаза Дагу просохли. Они были красными, но и упрямыми. Теперь, она спокойно спросила.

— Ты будешь на премьере.

— Если честно, то не знаю. Пока я еще не понял, зачем? Если пойму, то приду. Говорю тебе это откровенно. Я ни разу не обманул тебя.

— Да, я знаю. Все так и случилось, как говорила мне графиня Панина. Я танцовщица и должна знать свое место в обществе. Она моя единственная подруга и говорила мне жестокую правду. Слава Богу, она не покинет меня. Ей можно общаться с актрисой. Я ей благодарна в этом.

Дагу обняла Семена и поцеловала в губы, но это был поцелуй друга, а не любовницы. Больше они не сказали друг другу ни слова. Семен ушел.

Занавес.

XIX

Выпал первый снег. Сегодня день премьеры.