«Волково поле»

Вот так они подошли к березовой роще, что на окраине имения. Пустили бунтарку. Та быстро зайца нашла и пошла по кругам. Аким слышал ее песню. Но, вдруг затихло все вокруг. Аким испугался. Не могла Бунтарка вот так остановить свою песнь. У него мурашки по телу пошли. Тишина. И вдруг Бунтарка завыла, страшно завыла. Аким подумал, что какой-то негодяй капкан в лесу поставил, вот Бунтарка и попала в него. Он поскакал на этот вой, на ходу заряжая ружье картечью. Кто попадется, убьет сразу. Его лицо было страшнее лица Кошта, который скакал сзади. Убивать ни кого не пришлось. Бунтарка сидела и выла возле двух, привязанных к дереву девушек. Одна из девушек была без сознания. Развязали и напоили девчат. Вот одна и поведала, что с ними случилось. В лесу нарвались на беглых мужиков. Те их и поймали. Били, насиловали и не кормили. Были и еще подробности, но к чему описывать людское горе. Когда одна из них потеряла сознание, их и бросили, предварительно привязав к дереву. Не убили, хоть тут грех на душу не взяли. Аким и Кошта привезли девушек в деревню. Пока разбирались, что к чему, одна из девушек, та, что по крепче была, взяла и повесилась, вот Дуняша, вторая девушка, скорее всего не смогла так сделать, она не могла ходить. Так ей досталось от мужиков душегубов. Её оставили у родителей под присмотром. Аким и Кошта вернулись в имение и все рассказали князю. На следующий день Семен со своей свитой отправился в деревню. Дуня описала тех четверых, правда портрет был уж слишком непонятен. Борода и лапти, а как еще можно было описать насильников. Не один волковских крестьянин такого сделать не мог, а тем более, четверо, тут было всем понятно. Случилось, то, что случилось, и изменить было ничего не возможно. Семен пошел домой к жениху Дуни, что бы поговорить с ним.

— Девку замуж возьмешь? Не по своей воле она с этими мужиками четыре дня в лесу была.

— Нет, барин, она порченная, не возьму, хоть убейте. Как же я людям в глаза смотреть буду?

— Люди не звери, поймут. Я за нее приданное хорошее дам, не прогадаешь. А девка хорошая и красивая. Все уладится.

Опустил глаза жених ее, на Семена и не смотрит.

— Не возьму, хоть убейте. Вы барин, я ваш холоп, вот вам и решать. Сам не женюсь.

— Конечно, я бы мог тебя заставить, но я не буду этого делать. Не к чему Дуняше такой муж. Не любишь ты ее. Разве в этом дело, девица она или нет. И объяснять тебе ни чего не буду, не поймешь ты меня. Ты ни когда не любил. Вот тебе мое слово. Завтра пойдешь к старосте, он тебя в рекруты запишет, это, что бы ты людям в глаза не глядел. Вернешься со службы через двадцать лет, может, они тебя и простят, Христа ради. Что бы служил отечеству верой и правдой. Спрос с меня, Волкова.

Семен вернулся в дом, где была девушка.

— Дуню положить на телегу и отвести в мой дом. Пусть поживет у меня, а то чего доброго в петлю полезет, как ее подруга. Обживется, потом думать будем, что делать дальше.

Вот так Дуня оказалась в доме у Волковых. Она была взята на попечение Анастасии, и ей работа нашлась. На следующий день Семен решил обшарить все владения и найти мужиков, если они расположились в его имении. Когда он сделал распоряжения, к нему подошел Кошта.

— Не надо тревожиться князь. Если они тут, я их сам найду и разберусь с ними по своему усмотрению и уставу. Вы ваше сиятельство их полиции сдадите, вы мягкий человек, а у меня есть свой суд. Грехом больше, грехом меньше, все одно отвечать перед Господом. Я всю округу изучил и хорошо знаю. Объездил все имение от края и до края. Пора и мне службу служить. Засиделся в няньках.

— Так там четыре здоровенных мужика, ты же не справишься с ними.

— Значит, так Богу угодно. Не отговаривайте меня Семен Андреевич.

С ним порывался идти Аким, но и он его оставил. Взял еды в заплечный мешок, подцепил за пояс свой нож, привезенный из Италии, и ушел. Вернулся он быстро и ни чего, ни кому не сказал. Его и ни кто, ни о чем не спрашивал. И так ясно. Аким, только спросил.

— Кошта, а куда делась твоя серьга из уха.

Сначала. Кошта не понял, к чему этот вопрос и взялся за правое ухо. Там много лет висела серьга, и он ни когда не обращал на это внимание. Серьги в ухе не оказалось.

— Да леший его знает. Наверно потерял где, да и пора с этой цацкой расстаться. В России живем, я же не последний сын у матери.