«Волково поле»

Вот так эти два человека и перешли на «ты». Сегодня сильной попойки не было, так сидели, выпивали, каждый рассказывал о прожитых годах. Днем спали, вечером парились в бане, день клонился к завершению. Ужинали легкими закусками, пили чай, говорили мало, все уже было рассказано. И тут Семен увидел девушку, скорее не девушку, а взрослую женщину. Ей было лет тридцать, может тридцать пять, не более. Красивое лицо, хорошая фигура, но ни это удивило Семена. Удивили ее большие зеленые глаза с огромной грустью. Давно он не испытывал такого чувства, чувство волнения всего тела и огромного влечения к этой женщине. Он отогнал эту мысль, скорее всего у него не было женщины давно, это и привело к такому эффекту, это мужская похоть в нем заговорила, а не сокровенное чувство любви. О любви он уже и забыл давно. Женщина прибралась со стола и удалилась. Болховской в углу курил свою трубку, периодически прихлебывая чай, потом, что-то стал рассказывать Семену, но он не слушал его. Он все время гнал от себя мысль об этой женщине. Вот привиделось. Надо спать ложится скорее, подумал он. Повернул голову и встретился глазами с этой женщиной. Она внимательно смотрела на него. Так они долго смотрели друг на друга, почти не мигая. Семен не выдержал этого взгляда раньше, чем она. Он впервые опустил глаза, глядя на женщину. Она сильно отличалась от Ольги и Дагу. Те были тонкокостными, хрупкими. Лица их были нежны. Они были изящны. Эта женщина не была полной, но была полногрудой, тонкая талия была перевязана передником, бедра широкие и крепкие. А вот глаза, глаза были бездонные, только зеленые. У Ольги они были бездонно голубыми, у Дагу бездонно черными, как пропасть, а тут зеленые и без дна. Опять, что-то зашевелилось в груди, что-то сильно погрызло его душу. Вот так сразу захотелось обнять эту женщину и поцеловать, ощутить в руках ее грудь, уткнутся новом в ее грудь и вдыхать воздух любви. Прижаться к ней всем телом и заснуть с ней рядом. Не нужно близости, просто хочется быть с ней рядом. Семен давно так крепко не спал. Он вспомнил свою Дагу, когда он сразу усыпал, прижавшись к ней. Он спал крепко и без сновидений. После ее смерти он спал чутко, как волк, чуть, что и уши уже навострил. И сны ему снились в последнее время и все с нервами. Он специально на ночь выпивал рюмку водки. Сначала это помогало, а потом перестало помогать, скорее всего, понадобилась бы уже вторая рюмка, а вот этого Семен и не хотел. Он вовсе перестал пить водку. Расслабился он, только в поездке с Болховским, а так он уже несколько лет не пил, разве что, с полем, когда Аким наливал, но это было три-четыре рюмки за сезон. Он не захотел смотреть, есть ли эта женщина в комнате или нет. Он испугался своего чувства. Впервые в своей жизни он испугался чувства любви. Он откланялся и пошел спать. Сна и не было. Он лежал с открытыми глазами и старался ни о чем не думать. Забылся в тяжелом сне Семен не скоро. Светало. На улице свежо, но мороза нет. Семен вышел на двор и увидел новое чудо природы. Перед ним были русские борзые, таких собак он ни когда в своей жизни не видел. Моментально прошли все думы о женщине с зелеными глазами, когда Семен видел борзых, он забывал обо всем на свете. Эти собаки здорово отличались от его собак, и можно было подумать, что это другая порода. Нет, перед ним были русские борзые, но они были сделаны из другого теста. На длинных тонких ногах стояли прекрасные фарфоровые игрушки. Великолепные головочки, глаз на выкате со слезой. Окрас у всех, почти, был полово пегий, такое впечатление, что всех их делал один мастер, под определенный шаблон. Он подозвал одну из них к себе. Это была сука и начал ощупывать ее. Псовина, как шелк, ласкает руку. Его собаки так же обладали мягкой и шелковистой псовиной, но тут она была нежнее, как и сама собака. Его собаки шире и намного шире, грудь ниже локтей, а у этих и до локотков не доходила и в черном мясе эти собаки сильно проигрывали его собакам, но они были обворожительно прекрасны. Аким бы всех этих собак в момент бы отправил, как он выражается за мост или за реку. Но такое чудо природы невозможно убивать, такой красотой нужно наслаждаться, как самой любимой женщиной. Это венец природы. В это время вышел и Болховской.

— Ну как мои собачины, Семен Андреевич? У меня маленькая свора. Голов двадцать, не больше. Я слышал, у тебя их гораздо больше.

— Собаки у тебя князь безумно красивые, но я не могу понять, хорошо это или плохо. Для глаза человеческого, это великолепно. Красивая картина на холсте. Шедевр. А вот, для охоты и не знаю, что сказать.

— Так сейчас и поедем, тут недалече. Вот и лошадь твоя. Садись в седло, и поехали. Или сначала по рюмочке, на дорожку?

— Нет, пить не хочу, поехали в поле.

— Да, нет у меня полей, луга небольшие, но зайца достаточно. Собак много брать не будем. Шестерых возьмем. Три своры достаточно. Одну тебе, одну мне и в резерве одну оставим.