Волна мозга

– Можешь не стесняться, Арчи, – я слушаю. – Господин Россман, расслабившись, откинулся на спинку кресла. Он был высоким худощавым человеком с тонкими чертами лица, принявшего в эту минуту несколько горделивое выражение, и с совершенно седыми волосами. Родители Брока когда-то снимали у него жилье. Когда стало понятно, что их сыну в этой жизни надеяться особенно не на что, он взял мальчика под свою опеку. – У тебя все в порядке?

– М-м-м… Я хотел бы поговорить о том, что недавно произошло… Об этом самом изменении.

– Что? – Россман нахмурился. – Каком таком изменении?

– Вы знаете. Животные стали умными и непослушными.

– Ах это… – Россман выпустил изо рта целое облако дыма. – Скажи мне, Арчи, а ты в себе никаких изменений не ощущаешь?

– Да, то есть… ну да, – наверное, да… Россман с пониманием закивал:

– Ну конечно же… В противном случае ты не пришел бы сюда…

– Что происходит, господин Россман? Что случилось?

– Я не знаю. Арчи. Этого никто не знает. – Старик вздохнул. Сумерки быстро сгущались. – Почему ты решил, будто что-то не так? Может быть, все как раз так?

– Выходит, вы не знаете…

– Нет. Этого не знает никто. – Бледная, исчерченная синими жилками рука Россмана коснулась газеты, лежавшей на столе. – Они ограничиваются неясными намеками. Но скрыть ничего невозможно. Я уверен, им известно куда больше, но правительство, опасаясь паники, ограничивает свободу информации… – Он зло усмехнулся. – Словно можно скрыть то, что охватило весь мир! Там, в Вашингтоне, они будут упорствовать до последнего!

– Но, господин Россман… – Брок воздел руки к небу, но тут же бессильно опустил их. – Что мы можем сделать?

– Мы должны ждать. Ждать и быть начеку. Скоро я отправлюсь в город. Мне самому хотелось бы понять происходящее… Эти мои умники в Институте должны были…

– Вы уезжаете?!

Россман улыбнулся и утвердительно кивнул:

– Бедный Арчи. Как ужасно быть беспомощным, правда? Иногда мне кажется, что люди боятся смерти именно по этой причине – от нее невозможно уйти, она неизбежна! Впрочем, и фатализм – всего лишь попытка уйти от этих мыслей… Мы несколько отвлеклись от темы, не так ли?

Он долго курил молча. Летний сумрак наполнился стрекотаньем насекомых и шорохом трав.

– Да, – сказал он наконец. – Это чувствую даже я. И это не слишком-то приятно… Я говорю не о нервозности и не о ночных кошмарах – их, я полагаю, можно объяснить физиологией, – я имею в виду мысли… Я привык считать себя неплохим мыслителем – и в смысле сообразительности, и в смысле логики. Теперь же во мне появилось нечто такое, чего я совершенно не понимаю. Порой вся моя жизнь начинает казаться мне немощным бессмысленным карабканьем. И все же я считаю, что близким и стране я всегда служил верой и правдой и кое-что для них все-таки сделал. – Он вновь заулыбался. – Надеюсь, мне удастся увидеть конец всего этого… Как это должно быть интересно!

На глаза Брока навернулись слезы.

– Что я должен буду делать?

– Делать? Жить. Проживать день за днем. Разве человек способен на что-то иное? – Россман поднялся из кресла и положил руку Броку на плечо. – И еще – всегда думай. Ты и твои мысли должны оставаться здесь, они должны касаться земного, иначе они обратятся в ничто. Ни в коем случае не уступай права мыслить другим, пусть тебе и предложат совершить за тебя все твои ошибки. Мне пришлось сыграть в твоей жизни роль феодала, Арчи, но похоже, необходимости в этом уже нет.

Брок не понял и половины обращенных к нему слов, однако сделал для себя вывод, что ничего особенно страшного с миром не происходит.

– Я вот что хотел… – смущенным тоном сказал Арчи. – Можно взять у вас какие-нибудь книги? Может быть, я теперь и читать смогу.

– Конечно, Арчи, конечно! Идем в библиотеку. Посмотрим, с чего тебе лучше будет начать…

Глава 4

Подборка отдельных заголовков номера «Нью-Йорк таймс» от двадцать третьего июня: