Волна страсти

Ребекка попыталась прочитать название улицы, но оно ей ничего не говорило. Все больше волнуясь, она остановилась, чтобы решить, куда же ей лучше пойти. Улица впереди была мрачной и пустынной, идти в том направлении становилось опасно.

Ребекка оглянулась назад и увидела, что к ней медленной походкой приближаются несколько мужчин. Судя по нестройным голосам, все они были пьяны. Ребекка повернулась и быстро зашагала по улице, внезапно вспомнив, что на ней вечернее платье и драгоценности покойной матери. Рука невольно потянулась к опаловому ожерелью, прикрывая его.

Позади раздался хриплый мужской голос:

– Эй, куколка! Куда ты так торопишься? Тебе вовсе не надо идти в Ковент-Гарден, чтобы подцепить клиента. Нас здесь трое мужиков.

С бьющимся сердцем Ребекка ускорила шаг. Неужели никто не придет ей на помощь? Неужели ночью по улицам ходят одни лишь бродяги? Ребекка прижалась к стене дома в надежде, что пьяницы не заметят ее.

Шаги приближались. Внезапно сильная мужская рука схватила ее за плечо… Детина был грузным, с лицом, заросшим густой щетиной, и от него омерзительно несло перегаром.

– А ты смазливенькая, – сказал он, заглядывая ей в декольте. – Каждый из нас заплатит тебе по гинее. Думаю, это приличная цена.

– Вы меня с кем-то спутали, – холодно сказала Ребекка, стараясь не выдать своего испуга. – Я не принадлежу к этому сорту женщин.

Мужчина, державший ее, заколебался, но его приятель громко расхохотался и шагнул вперед.

– Нечего строить из себя недотрогу, – сказал он. – Как говорил мой гувернер, если женщина одна ходит ночью по улицам, да еще одета как проститутка, значит, она шлюха и есть.

Воодушевленный таким замечанием, ее мучитель только сильнее вцепился ей в плечо и попытался ухватить за грудь. Его слюнявый рот впился в ее губы. Теряя сознание от отвращения, Ребекка отбивалась от его грязных лап, но силы были неравными. Не помня себя от страха, Ребекка ногтями вцепилась в его гнусную физиономию. Детина взвыл от боли и откинул голову.

– Ах ты, маленькая сучка! Сейчас я научу тебя хорошим манерам!

Он прижал ее одной рукой к стене, а второй разорвал ей лиф платья. Ребекка попыталась закричать, но он прижал ее к себе, так что ее лицо уткнулась в его плащ. Страх, какого она не испытывала ни разу в жизни, обуял Ребекку. Она, дочь известного художника, сейчас будет изнасилована этими ублюдками, и никто не сможет спасти ее.

Внезапно руки, державшие ее, разжались, отвратительная физиономия куда-то исчезла, и она смогла свободно вздохнуть. Ребекка прижалась к стене, глядя, как неуклюжее тело падает на землю. Из мрака ночи возникла знакомая фигура Кеннета.

– Убирайтесь подобру-поздорову, – приказал он бродягам, бросившимся на помощь своему собутыльнику.

Кеннет едва уловимым движением нанес удар в челюсть одному из бродяг, а второго свалил с ног ударом в пах. Первый, изрыгая проклятия, кинулся в атаку, но Кеннет ухитрился разбить негодяю нос. Бродяга закачался, вытирая рукавом кровь.

– Надо скорее уходить, пока они не вытащили нож или пистолет, – сказал он Ребекке.

– Спасибо, что спас меня, – сказала Ребекка, дрожа как осиновый лист, – но я все равно презираю тебя.

– Ясно. – Кеннет накинул на плечи Ребекки свой фрак и, взяв ее за руку, устремился вниз по улице. – Здесь за поворотом Оксфорд-стрит, где мы сможем нанять экипаж.

– Наверное, приятно сознавать, что на свете есть люди еще хуже тебя, – стуча зубами пролепетала Ребекка.

– Конечно, – невозмутимо ответил Кеннет. – Теперь ты на своей шкуре испытала, что такое быть жертвой.

Кеннет был в чем-то прав, но это еще больше разозлило Ребекку. Хотелось сбросить с себя его фрак, но ей было холодно. Она только плотнее закуталась в него, с наслаждением вдыхая запах, ставший ей родным. Все-таки она не могла полностью отказаться от него. Он, враг ее отца, глубоко проник к ней в душу и сделал ее беззащитной.

Высокую же цену ей придется заплатить за свою слабость.

Ни Ребекка, ни Кеннет не проронили ни слова, пока он искал карету и отдавал распоряжение, куда их везти. Его профиль был словно высечен из ледяной глыбы. В карете он сел подальше от нее.

«Спасибо Господу, что я нашел ее, прежде чем случилось непоправимое. Да, но если бы не я, с ней бы не случилось ничего подобного. Во всем виноват только я один».

Так думал Кеннет, глядя в окно кареты на пустынные улицы. Он знал, что рано или поздно это случится. Как глупо было надеяться, что его тайна никогда не раскроется. Ему всегда в жизни все давалось с трудом, и вот сейчас за какие-то считанные минуты он сам растоптал свое счастье.

Кеннет попытался припомнить, о чем они говорили с Боуденом, и пришел к заключению, что было сказано достаточно, чтобы навеки погубить себя в глазах Ребекки.

Карета подъехала к дому Ситона. Кеннет расплатился с кучером и поспешил по лестнице вслед за Ребеккой, которая что есть силы колотила в дверь.

– Сейчас же собирайте вещи и убирайтесь из нашего дома, – сквозь зубы процедила она. – Если вы не уберетесь отсюда в ближайшие четверть часа, я прикажу слугам вышвырнуть вас вон.