Волна страсти

– Нет, не забыл, но я никогда не думал о последствиях. Твоим воспитанием занималась мать. Мне казалось, что, после того, как о скандале забыли, ты просто сама предпочла сидеть дома. – Губы сэра Энтони задрожали. – Я знаю, что всегда был плохим отцом, но мне неприятно, когда ты напоминаешь мне об этом.

– Ты хороший отец, – сказала Ребекка, которой стало жаль его. – Кто бы еще научил меня рисовать и предоставил полную свободу действий?

– Ты уже родилась художницей, и мне даже не пришлось тебя учить. – Сэр Энтони тяжело вздохнул. – Вы с матерью сделали из меня эгоиста. Между свободой и долгом лежит невидимая черта, и я очень часто переходил ее. Мне следовало уделять вам больше внимания. На этот счет есть твердые правила.

– Надеюсь, ты не собираешься начать все сначала? – встревоженно спросила Ребекка. – Я уже достаточно взрослая и вышла из повиновения.

Сэр Энтони невесело улыбнулся.

– В этом нет нужды. Ты ведешь себя безупречно, и я надеюсь, что в этом есть и моя заслуга.

– Ты не должен беспокоиться обо мне, отец. Если бы я нуждалась в обществе, то давно бы стала там появляться. Просто предложение Кеннета взбудоражило меня, и я пришла с тобой посоветоваться. Честно говоря, мне больше нравится сидеть дома.

– Последуй совету Кеннета, – приказал отец. – По своему рождению ты принадлежишь к сливкам общества, и этим нельзя пренебрегать. Я предложу Кеннету свою помощь, но думаю, что он и сам справится. У меня никогда еще не было такого отличного секретаря.

Ребекка была разочарована ответом отца. В глубине души она надеялась, что он отговорит ее. Но почему ей так не хочется появиться в обществе? Что это, страх или врожденная застенчивость?

Скорее всего, это просто страх. Она, как и все художники, легко ранима, но, видимо, придется ей воспользоваться предоставленной возможностью. Оставаться затворницей легче, чем жить в мире, полном людей. Пусть она рискует быть отвергнутой, но не делать никаких попыток выбраться из скорлупы – преступление по отношению к самой себе и своему таланту.

Приняв решение, Ребекка обошла мастерскую и подошла к завешенной холстом картине. Приподняв завесу, она обнаружила незаконченный портрет сестер-близнецов.

Так вот, оказывается, они какие. Ну что же, портрет будет великолепным.

– Вся трудность заключается в том, чтобы показать на портрете особенности каждой женщины, несмотря на их потрясающее сходство. – Отец подошел к дочери и встал рядом. – Справа – леди Стратмор, а слева – леди Маркленд. Ты можешь определить их характеры?

Ребекка пристально изучала портрет.

– Леди Маркленд очень общительна. Ее глаза светятся озорством. У леди Стратмор более сдержанный характер. Она застенчива, склонна к размышлению.

– Неплохо, неплохо, – согласился сэр Энтони. – Значит, я уловил их различие.

– Тебе надо поработать над фигурой темноволосого джентльмена. Его левая нога короче правой.

– Гм, пожалуй. На следующем сеансе я все подправлю. – Сэр Энтони завесил портрет. – Как продвигается твоя работа над портретом Кеннета?

– Очень успешно. – Ребекка на мгновение задумалась и добавила: – У него такое интересное лицо!

Отец обладал не меньшим художественным чутьем и понимал, что дочь старается не замечать в нем многое из того, чего бы ей не хотелось видеть.

Колени Ребекки дрожали, когда она выходила из кареты. Лил сильный дождь, мраморные ступени лестницы, по которой они с Кеннетом поднимались, были скользкими, и ей пришлось покрепче ухватиться за руку своего спутника, чтобы не упасть: ноги совсем не держали ее.

– Я уже начинаю жалеть, что дала себя уговорить, – прерывающимся шепотом проговорила она.

Кеннет протянул руку к медному дверному молотку, сделанному в виде львиной головы, и постучал в дверь.

– Вы не разочаруетесь, – сказал он ободряюще. – Это всего лишь неофициальный обед в обществе очень приятной супружеской пары.

«Может быть, и так», – подумала Ребекка, чувствуя, как сердце ее замирает от страха. Она вспомнила надменные взгляды, презрительные усмешки, недоуменное пожатие плечами, которыми сопровождался каждый ее выход в свет. Что она будет делать, когда мужчины покинут дам и она останется наедине с Катариной-Само-Совершенство?

Отступать было поздно. Дверь отворилась, и на пороге появился чрезвычайно благообразный дворецкий. Сняв с гостей плащи, он проводил их в гостиную, обставленную элегантной мебелью. Навстречу Ребекке и Кеннету поднялись мужчина и женщина. И хотя они не держались за руки, с первого взгляда было понятно, что эта пара составляет одно целое. Они как нельзя лучше подходили друг другу. Вблизи Катарина Кеннан оказалась еще красивее.

Кеннет подвел Ребекку к своим друзьям и слегка отступил назад.

– Майкл, Катарина, разрешите представить вам мисс Ситон, моего хорошего друга.

Катарина приветливо улыбнулась и пожала Ребекке руку.

– Счастлива познакомиться с вами, – сказала она, и по ее лицу было видно, что она не кривит душой.

– Для меня это тоже огромное удовольствие, леди Майкл, – еле слышно ответила Ребекка.

– Пожалуйста, зовите меня Катариной.

– А меня зовут Ребекка.